Серый кардинал   ::   Френсис Дик

– Какое предложение? – повторил я.

– Да, теперь... – Его словно отпустило, и он расслабился. – Вивиан Дэрридж говорил с тобой грубо?

– Да.

– Обвинил тебя в употреблении наркотиков... Это его собственное изобретение.

– Но зачем? – в который раз недоуменно повторил я. – Если он не хотел, чтобы я помогал как любитель на тренировках, почему бы просто не сказать об этом?

– Он говорил мне, что ты никогда не поднимешься выше жокея-любителя средней руки. Никогда не будешь первоклассным жокеем-профессионалом. Твоя работа в его конюшне – пустая трата времени.

Я не хотел верить. Поверить в такое – невыносимо.

– Но мне это нравится, – неуверенно запротестовал я.

– Правильно. Но если ты честно заглянешь в себя, то признаешь, что в настоящий момент всего лишь приятно транжирить время – для тебя мало.

– Я не ты, – возразил я. – У меня нет твоей... твоей...

– Напористости? – предположил он. Я подумал, что это слабо сказано, но кивнул.

– Для того, что я задумал, мне вполне достаточно твоего ума и... м-м-м... отваги...

Если он собирался польстить мне, то, конечно, преуспел в этом. Немного молодых людей пропустит мимо ушей такую оценку.

– Отец... – начал я.

– По-моему, мы договорились, что ты будешь называть меня "папа".

В школе на собраниях, где встречались родители, учителя и ученики, он настаивал, чтобы я называл его "папа". Я так и делал. Но в уме он всегда оставался для меня "отцом", официально властвующим и контролирующим.

– Что я должен делать? – спросил я. Он по-прежнему не давал прямого ответа. Рассеянно посмотрел в окно, потом на мою куртку, лежавшую на полу.

Затем начал постукивать ногтями и напомнил мне сэра Вивиана.

– Я хочу, чтобы ты учился в университете Эксетера, куда ты уже принят.

– Ох! – Я постарался не показать ни удивления, ни раздражения, которые переполняли меня. А он продолжал так, будто я сейчас пущусь в длинную громогласную речь.

– Ведь ты хочешь взять "окно на год", так?

"Окном на год" назывался модный в последние годы перерыв в учебе между школой и университетом. Его высоко ценили и хвалили как период, необходимый для взросления и накопления жизненного опыта перед тем, как выбрать академическую карьеру. За "окно на год" высказывались многие, против почти никто.

– Но ты же согласился, что мне нужно "окно на год"? – напомнил я.

– Я не запретил. Есть разница.

– Разве... ты можешь запретить? И почему ты хочешь запретить?

– Пока тебе не исполнилось восемнадцати, по закону я могу делать почти все, что идет тебе на пользу. Или что, как я считаю, идет тебе на пользу. Ты не дурак, Бен. Ты знаешь, что это так. Еще три недели, до твоего дня рождения тридцать первого августа, я все еще несу ответственность за твою жизнь.

Да, я знал. И еще я знал, что, хотя по справедливости меня как сироту должны бы освободить от платы за обучение, ему придется платить. Из-за богатства отца меня не отнесут к тем студентам, которые нуждаются в помощи от государства или в стипендии от разных фондов. Совмещать учебу с работой, что возможно в некоторых странах, едва ли достижимо в Британии. Значит, если отец не будет тратить за мое образование, я не попаду в университет. Ни в Эксетере, ни в другом месте.

– Когда несколько лет назад я спрашивал тебя, ты сказал, что, по-твоему, "окно на год" – хорошая идея.

– Я не предполагал, что ты намерен провести год в конюшне.

– Но это же опыт взросления!

– Это минное поле моральных ловушек.

– Ты мне не веришь! – Я и сам услышал в своем голосе ноты разобиженного чувства собственного достоинства. Почти скулеж. Поэтому более холодно добавил:

– Ведь, следуя твоему примеру, я бы держался подальше от неприятностей.

– Ты имеешь в виду подкуп? – Моя попытка польстить не произвела на него впечатления.