Скромное обаяние художника Яичкина   ::   Зубкова Анастасия

- Сейчас и тебе достанется, вот чего! - возмутилась я, потрясая кулаками.

- Понял, - коротко кивнул Димка, медленно поднимаясь. - Пошли отсюда, Пашка.

Я даже замолчала, сраженная таким вероломством:

- Да что ты несешь? - выдавила я из себя, бешено вращая глазами.

- Я не тупой, - с непоколебимым достоинством ответил Димка. - Ты, - он обернулся ко мне, - уже час вопишь, как ты видеть не можешь своего супруга. Так?

- Так-так, - закивал супруг. Я побагровела.

- Вот я его и заберу у тебя на пару дней, - потер руки Димка, - поживет у меня, под присмотром, а потом вы остынете и упадете друг другу в объятия.

- Что? - хором прокричали мы с Пашкой, и это решило исход сражения.

В кошмарной тишине Пашка прошествовал в ванную, торжественно взял свою зубную щетку, положил ее в карман, зашнуровал ботинки, надел куртку, взял Димку под руку и они ушли. В тихой и страшной истерике, словно фигура японской психологической драмы, герои которой через 15 минут сделают себе харакири, я принялась сползать по стене, хватая ртом воздух. Через тонкие стены послышался шум разъезжающихся дверей лифта. От обиды я с глухим стуком упала на пол и принялась горько рыдать. Двери закрылись и лифт поехал вниз. Некоторое время я еще полежала на полу в слезах, соплях и дикой жалости к себе, а потом замерзла, поднялась и отправилась звонить Катерине. Та была у меня через полчаса, завернула мое бренное тело в плед, усадила на кухонный диван и принялась наводить порядок после нашего мамаева сражения.

- Козел ваш Димка, - яростно рычала Катерина, пытаясь запылесосить землю от кактуса, которую мы в пылу схватки развезли по всей кухне, - козел, и мозгов у него с гулькин нос.

Я счастливо кивала, шмыгая носом.

- И муженек твой тоже хорош, гусь лапчатый, обалдуй, прости господи, - Катерина отшвырнула пылесос, вытянула из пачки две сигареты, обе прикурила и одну засунула мне в рот. Я принялась мелко трястись и давиться дымом.

- Не реви, - похлопала меня по спине Катерина, зажимая в зубах сигарету, - самое позднее, к возвращению Марьи Степановны, помиритесь.

Я спрятала лицо в ладонях и приняла твердое решение не поднимать его никогда. Посудите сами - в самый разгар дня Святого Валентина ваш муж сошел с ума, а родная бабушка улетела в Париж, чтобы там в русском посольстве вступить в законный брак с крупнейшим антикваром города Москвы и заодно отметить свой 71 день рождения. Мрак. Этот мир ополоумел. Я снова попыталась поддержать свои таящие силы рыданиями.

- Просто какие-то итальянские страсти, - Катерина подскочила и с надеждой заглянула в мой холодильник, но после Димкиного нашествия там было совершенно пусто, - молодая кровь бурлит в жилах, тебе бы еще розу в зубы - и плясать, - дорогая подруга попробовала пошарить по полкам - тщетно: все, что можно было там обнаружить и съесть, Димка давно обнаружил и съел. В печали Катерина покрутила половинку от печенья «Юбилейного», аккуратно положила его на место и села напротив меня. - Что делать-то теперь будешь, Кармелита? - поинтересовалась она, подпирая голову рукой.

- Не знаю, - честно призналась я, - не спущу обиды, а как помиримся - откажу Димке от дома. И буфет ему Пашкин подарю. На память, так сказать.

- Кстати, - оживилась Катерина, - хочу увидеть тот предмет, из-за которого ваше семейство временно развалилось.

- Типун тебе на язык, - буркнула я, - в коридоре стоит, не видела что ли?

- Первое и единственное, что я увидела, войдя в квартиру, - начала Катерина, удаляясь в коридор, - это твою особу, лежащую на полу. Там уж, извини не до бу… - бодрый Катеринин монолог оборвался на полуслове - кажется, она увидела буфет. Квартиру огласил ее сдавленный крик и озадаченное бульканье. Я, закинув ногу на ногу, ждала, пока подруга налюбуется на наше новое приобретение.