Человек Чубайса   ::   Прашкевич Геннадий

---------------------------------------------

Прашкевич Геннадий , Богдан Александр

Человек Чубайса



Геннадий Прашкевич, Александр Богдан

Человек Чубайса

(Любовь и тайны бывшего рекетира)

ЧАСТЬ I.

СМЕРТЬ НЕИЗВЕСТНОГО ДЖАЗИСТА

1

Пока я отсутствовал, в городе произошли перемены.

На улицах стало грязней, ветер катал под ногами полопавшиеся пластмассовые стаканчики, шелестел затрепанными афишами. Поднялись цены на бензин (АИ-76 - 95 руб. за литр, АИ-92 - 100). Вообще поднялись цены. И прохожие меньше улыбались (почти не улыбались), сумрачно отворачивали лица в стороны. После Америки, где самый последний черный бомж (есть там и такие) встречает тебя непременной улыбкой, всеобщая озабоченность казалось диковатой. Только неуничтожимый сладкий дым отечества (от лоточного шашлыка) остался прежним, хорошо щекотал ноздри.

Машины у меня не было - продал перед отъездом.

Вадик Голощекий обещал новенькую иномарку - по возвращении, но, вернувшись, я не нашел ни иномарки, ни фирмы, ни самого Вадика, ни даже бывшей своей жены. Старая, как мир, и такая же пошлая история. Можно сказать, ничего у меня не осталось от прежнего мира, кроме квартиры. А хорошей новостью было только то, что я - дома. Вот летнее утро, вот чистое небо; вот жаркий июль, десятое; вот одна тысяча девятьсот девяносто третий год. Я дома и в кармане пять баксов.

А могло быть ни одного, усмехнулся я. А могло быть не пять баксов, а, скажем, пять рублей. А могло и пяти рублей не быть.

Спустившись в метро, в переходе, ведущем на ГУМ, я увидел автомат, похожий на металлическую тумбу, украшенную гипсовой головой седовласого восточного старца. Рядом стояла загорелая девица в светлой майке, украшенной словом НЕТ, и в светлых джинсах. У её ног хрипел карманный приемник. В этом мире того, что хотелось бы нам - нет... Девица в такт притоптывала длинной ногой. Мы в силах его изменить? - Да... Конечно, девицу несколько портили домашние тапочки на ногах. Не туфли, и не сандалии, а именно тапочки. В таких тапочках, как ни притоптывай, не сильно изменишь мир. Но, Революция, ты научила нас верить в несправедливость добра...

Интересно, понимала она рвущиеся из приемника слова?

Вряд ли.

Я присмотрелся.

Неизвестное божество.

Гипсовый старец с тумбы смотрел сощурясь. Он, наверное, всякий раз так прикидывал, с кем имеет дело. И девица смотрела перед собой чуть сощурясь, потому что в переходе было пусто. А имя девице было - Оля. По крайней мере, так указывалось на синеньком бейдже, пристегнутом почему-то справа и высоко - почти на ключице.

Наверное, чтобы грудь не уколоть, подумал я.

И поинтересовался:

- Что предсказываете?

- Судьбу.

Голос у Оли оказался тоже хрипловатый, она часто откашливалась, наверное, много курила.

- Прямо вот так судьбу?

- А то! - ответила Оля с хрипловатым вызовом. - Это же настоящий электронный хиромант!

Только теперь я увидел выбитое на передней стенке металлической тумбы изображение человеческой ладони, испещренной прихотливыми линиями, а сверху неброскую надпись: "La Bocca della Verita". Перевести итальянские слова я не смог, но электронный хиромант меня заинтересовал:

- Он по руке гадает?

- Смеешься! - сказала Оля.

Она, наверное, ещё только разогревалась. Она ещё не работала в полную силу. Первая волна пассажиров схлынула, в переходе метро было пустовато, даже совсем пусто (В этом мире того, что хотелось бы нам - нет...), вот Оля и расслабилась, не желая тратить силы на одинокого клиента. "Уста правды говорят вам!.." - с большим значением намекнула она. Возможно, это был перевод итальянской фразы, выбитой на передней стенке автомата. "Это мощный компьютер. Уста правды говорят вам! Сам знаешь, - она предпочитала простые формы обращения, - компьютер никогда не ошибается.