В лабиринте из визитов   ::   Алехин Дмитрий

Было мутно настолько, что только и хотелось вбежать в комнату, усесться в кресло, и, не включая света посидеть и просто долго тихо помолчать. Впереди замаячила неясная тень, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся соседской девчонкой, сейчас зависшей над лестничной площадкой, свесив свои ноги и держа в правой руке докуренную до половины сигарету. Девочка подняла свои большие синие глаза, обнажив их предварительно длинными ресницами и спросила Яна про что-то там про родителей и то, что говорить им, что она курит не стоит, потому что родителям это категорически не понравится, причём настолько категорически, что отец - ещё довольно молодой человек, занимающийся в основном бездельем и рассматриванием с балкона проходящих мимо девиц, поднимет свою молодую, но тяжёлую руку и убедительно покажет ей, что курить совершенно вредно для здоровья любого человека, а уж её так и тем более. Ян, превозмогая тошноту подтвердил, что да, он ничего не скажет, непременно ничего не скажет, да и зачем ему говорить что-то её родителям, если он с ними совершенно не знаком да и знакомиться особо не стремится, а скорее даже наоборот рад был бы с ними не знакомиться и дальше, потому что родители у неё вовсе не то что она сама, хоть она и курит, а курить действительно нехорошо, то есть он не против, пусть курит, в конце концов, это только её решение и её выбор, но не отметить, что делать это вредно - нехорошо, вот даже Минздрав и тот предупреждает, что делать это не стоит, правда предупреждает он на коробках с сигаретами и толку от этого никакого, прямо скажем, нет толка от того, чтобы писать на пачках с сигаретами о вреде курения, хотя если подумать, то где ещё писать такие сообщения, чтобы их люди увидели, да и с другой стороны могли ведь и вовсе не писать и разве от этого было бы лучше? Да не в жисть это не было бы лучше, а только хуже и было бы... Ян внезапно обнаружил, что его короткий и внезапный монолог уже давно никто не слушает, но вот глаза девочки, эти молодые задорные глаза, так выделяющиеся на фоне смуглого личика и коротких чёрных волос, смоляных таких, блестящих, да и впрочем глаза тоже блестят, налились объёмно и блестят. Ян остановился, стушевался, пробормотал по второму разу последнюю свою фразу что-то про то, что лучше оно вроде как и не хуже, а вовсе даже и хорошо, сгорбился немного, потрепал мягко девочку по головке и направился к своей квартире. Девочка проводила его взглядом, он чувствовал спиной её внимательный взгляд, и лишь потом вернулась к своей тлеющей сигарете.

Дверь была прочная и солидная, если знать её внутреннее устройство, то это вовсе и не покажется удивительным, так как внутри там стальные листы, да и петли тоже, небось, не старые и проржавевшие, а новенькие, блестящие, сверкающие даже чем-то. Ян вставил верхний ключ, затем нижний, провернул их одновременно в разные стороны и ворвался наконец в свою квартиру, не забыв прикрыть, а потом и вовсе закрыть дверь снова на два ключа.

Ян окунулся в темноту и замер на секунду. Спокойствие возвращалось к нему. После каждого очередного убийства он чувствовал себя так же мерзко и никчёмно и после каждого раза он давал себе небольшое обещание, зарок, знал же что не выполнит, и всё равно давал. А потом что-то словно щёлкало внутри, что-то снова менялось, а воспоминания о мерзости и неприятии становились далёкими, пустяшными, а тут и знакомый подходил и мягко предлагал провернуть одно дельце, мягко предлагал и даже без мрачного подтекста и Ян соглашался.

Зазвонил телефон тускло и невнятно, звук поглощался темнотой, впитывался ей и растворялся в ней. Ян посомневался немного и уже думал не брать, но что-то подтолкнуло его, он подошёл и взял телефонную трубку в руки.