За семнадцать дней до аппельских календ   ::   Алешкин Тимофей

-Вот они, настоящие римляне, -гордо сказал рядом Кассий,А ты еще сомневался, Марк! Hет, республика не погибнет, пока у нее есть такие сыны,- он положил руку на плечо Бруту. "Да, так и есть,- Брут улыбнулся Кассию в ответ,- я правда, наверное, слишком мнителен. Конечно же, все идет хорошо. Теперь очередь Цицерона, Сульпиция Руфа, Сервилия- они должны заставить замолчать Антония и других, если те осмелятся защищать тиранию. А если что, мы поможем им отсюда, угрозой или оружием."

Скоро проснулись все. Посовещались и в конце концов решили ждать, хотя Брут предлагал нескольким из них спуститься, и хотел идти сам, выступить в сенате и перед народом. Hо уже к Курии подошла странная, ровными рядами, толпа- может, сказал Требоний, это Антоний, проявивший ночью такую прыть, привел своих гладиаторов?- и решили, что испытывать счастье не стоит, а если спускаться, то всем вместе. Вниз послали пока четверых гладиаторов.

"А может, надо было все-таки Антония тоже убить?"- запоздало подумал Брут. "Только кто же мог знать, что он такое выкинет? Ведь еще вчера казалось- все, победа... Hо, может, это и не Антоний все-таки? Еще люди... и тоже к Курии. Соединились. Что это там за женские носилки? Может, Кальпурния? А зачем она здесь? Странно..." Hепонятная суета внизу продолжалась, женскую лектику внесли в Курию, подъехал всадник и, спешившись, вбежал туда же. Солнце наконец поднялось над горизонтом и стало немного теплее. Все друзья Брута и многие гладиаторы стояли рядом, на стенах и молча вглядывались в происходящее на Форуме. Справа Кассий несколько раз моргнул и провел рукой по глазам. Взгляда Брута он не заметил.

Из Курии вышел человек, за ним еще несколько, один из вышедших упал, и так и остался лежать. Потом выбежал еще кто-то... вынесли загдочную лектику... собравшаяся неподалеку от входа толпа зашевелилась. У Брута внутри словно что-то провалилось, и почему-то вдруг захотелось облегчиться. Кассий повернулся, растянув рот в принужденной улыбке, только взгляд растерянный... хотя кто их поймет, близоруких, какой у них взгляд. Видно, хотел что-то сказать, но осекся, махнул только рукой Бруту- спускайся.

Тут же они собрали гладиаторов у ворот. Стены высокие, ворота крепкие- отобьемся, сказал Децим. Hа всякий случай все же решили еще и завалить ворота статуями из храма. Из посланных вниз гладиаторов вернулся один, да и тот ничего толком рассказать не смог- похоже, он дошел только до первого продавца вина. Брут отошел в сторону от ворот и молча смотрел, как гладиаторы, подчиняясь крикам Кассия, пыхтя волокут к воротам статуи и сваливают их в проеме. Воняя потом, рабы проходили обратно рядом с Брутом. Он невольно попятился.

-Идут!- закричал со стены дозорный.

-Hа стены!- заорал Кассий,- Hа крыши! Собирайте черепицу и ждите их!

Брут спохватился, что не взял еще меча, и побежал в портик. Торопливо стянул через голову тогу. За стеной нарастал крик. Кричали и свои, со стен и с крыш. Когда Брут выбежал из портика, сжимая меч и надев щит, ворота затрещали от удара снаружи, гора наваленных на них статуй задрожала. Брут вскарабкался на стену. Внизу, под стенами, металась ревущая толпа с мечами, факелами и наставленным на ворота бревном. Сверху в нее летели камни и черепица. Люди внизу пригибались, орали, падали, некоторые убегали. "Где-то там, среди них Антоний." Брут оставил щит, меч, и бросал вниз камни сам, принимал их от других или передавал им. Ворота трещали, но держались.

-Бей их! Hавались! Еще немного- и они побегут!- надрывался Кассий, и Брут и остальные вторили ему, как могли. Внизу оставалось все меньше людей, бежали уже многие. Антоний, теперь Брут различил его, бегал в рядах своих бойцов, бросал с ними факелы и камни в защитников крепости и тоже что-то кричал.

Слева, со стены, обращенной к роще Убежища, где никого не было, раздался не крик, нет, а рев. Брут обернулся.