300 спартанцев   ::   Пучков Дмитрий

А потому ответственность за слова была несколько иной.

Еще до того, как разбежались ленивые караульные, передовые дозоры сообщили о том, что персы обошли позиции и окружили проход. То, что вчера еще было надежной позицией, стараниями нерадивых сволочей и гнусных предателей превратилось в западню. Поняв, что все пропало, Леонид приказал всем, кто был с ним, срочно отступать. А сам – остался. И при себе оставил только 300 спартанцев – тех, кого с ним послали. Как нормальный военный, он не счел возможным уйти оттуда, куда был назначен приказом, не выполнив боевой задачи. Ну, а поскольку жрец говорил о том, что погибнет или отечество, или он сам, то и выбора не было. Кроме спартанцев с ним остались порядочные люди – феспийцы, которые готовы были биться до последнего.

Ну и еще он насильно тормознул морально неустойчивых фиванцев – чтобы служба медом не казалась. Стоило этих паразитов отпустить – и они немедленно перебежали бы к врагам. А так, заставив их сражаться, Леонид лишал персов союзников в Греции, что было очень грамотно. Итого в Фермопилах осталось 1.200 человек.

С утреца Ксеркс помолился и собрался дать приказ наступать на греков с обеих сторон. Однако спартанцы набросились на персов первыми – как настоящие львы! Персы было дрогнули и побежали, но Ксеркс благоразумно поставил за спиной войск заградительные отряды, которые вводили отступающим смелость копьями через зад. Как мы видим, пользу заградотрядов понимали давно и все, кому это было надо. У нас их, кстати, первым применил Петр – в Полтавской битве. А вовсе не Виссарионыч, как все привыкли думать.

Озверевшие спартанцы бились с яростью обреченных. Фермопильский проход был классической «местностью смерти», о которой с такой похвалой отзывался Сунь-Цзы и в которую он так настоятельно советовал заводить войска для поднятия боевого духа. Один спартанец, у которого по причине болезни глаз пропало зрение, приказал своему илоту немедленно снарядить себя в доспехи и срочно отвести на поле битвы – к товарищам, которые готовились принять смерть. Илот сбежал не доходя до места, а ослепший спартанец побежал на звук сечи, ворвался в толпу и, многих изрубив в капусту (осталось неизвестным – не изрубил ли кого своего), геройски погиб на поле боя, как и положено джигиту.

Греки кололи персов копьями, рубили мечами. Когда оружие ломалось, резали ножами, кусали зубами и били кулаками и ногами. В этой схватке погиб Леонид, но его люди успели завалить двух родных братьев Ксеркса. Погиб даже жрец, который предсказал всеобщую гибель. Не кричал «Не трогайте меня, я независимый жрец!», а мужественно сложил голову за отечество. Персы хотели захватить труп погибшего царя, но спартанцы четырежды отгоняли их как паршивых собак.

Подобрав своего убитого царя, они перегруппировались, построились и пошли на прорыв. Оружие к тому времени все переломалось и началась свирепая рукопашная. Сколько раз азиаты на них не напрыгивали – столько же раз и откатывались, оставляя горы трупов. В конце концов они загнали оставшихся в живых греков на холм и, боясь подходить близко, перестреляли всех из луков.

Козлы-фиванцы, бросившие храбрых спартанцев в самом начале, побежали сдаваться персам, но были немедленно обращены в рабство. Поделом козлам!

Ксеркс приказал найти тело Леонида. А когда его нашли, велел отрубить ему голову и распять тело на кресте. Чем, паскудник дешевый, только опозорил себя в веках, ибо негоже нормальному солдату глумиться над телами павших.

Вырезав в Фермопилах спартанцев, персы валом повалили в Грецию, сжигая, грабя и громя все на своем пути.

На том холме, где погибли последние спартанцы, греки поставили кенотаф – такой специальный пустой саркофаг.