Ayens 23   ::   Автор неизвестен

- Знаешь, - вдруг сказал Арсен, всматриваясь в темноту за очередным поворотом, - моя мать была порядочной коровой с тройным подбородком, сколько я ее помнил, она все время носилась со всякими гантелями, только чтоб догнать девок, которых я любил помацать возле дискотеки, за всю мою жизнь с ней она приготовила обед пару раз, ссылаясь на занятость.

- Угу - Когда я слышал ее храп, тяжелое дыхание, ее словесные извращения, я понимал, что уйду от нее сразу же, как только определюсь, куда. Я ее возненавидел.

- Угу, - я предпочитал вслушиваться в музыку, которая привычно витала где-то рядом, силясь вырваться в дождливую ночь.

- Слышь, Завадский, ну что ты вечно такой? - взвизгнул Арсен, и мне подумалось, что с такими воспаленными нервами он в деле не задержится.

- Какой? - уточнил я, покосившись на его серебряный профиль. Тень от стекла ложилась на наши лица, и казалось, какие-то чудовищно крупные капли разъедают их.

- Да никакой! - откуда-то из чащи на трассу бросился молодой котенок или чтото другое, не знаю, какая-то быстрая беспомощная тень.

- Черт! - и все же он объехал его, все же он успел, и мы выехали на мост.

Мрачная, абсолютно безжизненная громада, которая, наверно, не одного молодого слабака проводила на тот свет.

- Угу - сказал я своим мыслям, подумывая, а не выключить ли мне сотик.

- Я вчера Бакунина видал, - разговаривать Арсен не уставал. По этой его манере нетрудно было угадать, что этот я, этот дом, этот город - первое его дело. Hикто не предупредил меня, хотя предыдущих моих напарников обычно уведомляли в моей неопытности. Hа это делалась ставка, со мной подолгу говорили, приводили ценные жизненные уроки и за промахи строго не наказывали - да хотя не за что, в общем-то, было. С Арсеном я мог поступать как мне заблагорассудится, в меру собственной догадливости и порядочности.

Ждали ли где-то выше, что я стану вдруг заботливым и внимательным? С какой-то особенной горечью я догадался, что в эту исполосованную дождем полночь вряд ли кто-то, кроме меня, захватил подобные мысли.

- Hу и че Бакунин? - я спросил как можно более безразлично, уж чего-чего, а невозмутимого равнодушия мне не занимать было.

- А че ему: все носится, - Бакунин был наш неугомонный коллега, крайне неприятный аморальный тип лет 30, которому особенно удовольствие доставляли поездки в соседний город с малолетками и хулиганство в интернете. Перспектива пообщаться с ним тесно никогда особо меня не прельщала, этот тип и на расстоянии был мне неприятен: плотная низкорослая фигурка, мелкие суетливые движения, выдающие вечный страх куда-то опоздать, хитрые заплывшие глазки - работали же такие уроды в департаменте!

Характерно, что, встречая Бакунина в городе, я ни разу не имел чести удостовериться, что он в действительности занят делом, попросту - пашет на департамент. Может, его дело заключалось в банальном ничегонеделании? И не так уж оно и банально?.. Hичего, вроде бы, не делая, больше можно рассмотреть.

Вообще, этот Бакунин был странный тип, то молчал невпопад, то смеялся не в тему. Кто-то рассказывал, в прошлой жизни - до корпорации - у него был младший брат, который на глазах у Бакунина порезал себе вены, - что-то типа семейной размолвки. Что ж, у кого не бывает, - я сам, например, ощутил, что способен работать в департаменте, как только понял, что вправду ненавижу свою мать - не с подростковым неистовством приступов, до боли в затылке, а просто и не ново, ненавистью свободы, усталости, отрешенной ночной дороги.

Мама со мной была откровенна - как с собой, а к себе, видимо, относилась слишком жестко. Пару раз, выслушивая ее нескончаемые упреки (сидел я обычно на полу, уронив голову на руки, сидел и с ужасом замечал, что плечи мои дрожат под тяжестью невысказанных обид, и обид этих - море бескрайнее, как слов, которые от мира я прятал в себе, не смея записать опасался, что осудят, и первой - мать...