P S Эткинса   ::   Емельянов Андрей

А он лежал рядом, на полу и разглядывал свои пальцы, только один раз встал, сходил на кухню, выпил холодной воды из-под крана и снова лег рядом с кроватью, словно верный, но немного выживший из ума пёс. И ему приснился сон.

- ...выход на правую сторону, - сказал внезапно оживший динамик и заставил тебя выскочить на мраморный пол общественной гробницы. И когда ты летел над отражающим твое лицо зеркалом пола, когда ты, спотыкаясь об ментов и продавцов расчесок, рвался к выходу из метрополитена имени Ленина, тогда ты и увидел Эткинса, который лежал около выхода, рядом с волчками энергичных дверей. И рядом с ним суетился господин в светлых брюках. Беспомощно улыбаясь, Эткинс беспрестанно сжимал и разжимал пальцы, распластанный и утомленный. Смотрел на тебя и пускал кровавые пузыри жизни из своего рта. Морщинками разбегались губы по седой щетине старика и глаза тонули где-то под густыми бровями.

Отвернувшись от них, ты выбежал на резкий воздух. Мертвая вода билась об лед под горбатым мостом-эпилептиком, выгнувшимся в смертельном двухсотлетнем припадке. Оседлав мост, ты курил, курил и спиной провожал машины, проезжавшие из темного ниоткуда в темное никуда. Hесколько глубоких вдохов и выдохов всегда помогали в такой ситуации. И снова все встало на свои места. Постновогодний проспект агонизировал огнями и все как всегда, все намного легче и проще. Люди смотрели сквозь тебя и радостный комок рос в груди под теплой курткой. Музыка города потекла по венам. Пошел дождь. Странный январский дождь жадно ел городской грязный снег и падал неожиданно теплыми плетьми на твое лицо и щекотал его...

Утром она смотрела на него так, словно ничего не произошло.

Смотрела, свесив голову с кровати и ее нечесаные волосы щекотали его нос и губы. Он улыбнулся ей сквозь амбразуру прищуренных глаз и пожелал доброго утра в своей обычной, вопросительной манере:

- Утро-то хоть доброе, Ритка?

Ритка утвердительно кивнула и рассмеялась.

- Вот и ладно, а мне сейчас приснилось, будто Эткинс умер...

Hе успел договорить, как она вскочила, метнулась к своей сумочке и швырнула ему в лицо газету с крупным заголовком на первой полосе:

"Дж. Кей ЭТКИHС ТРАГИЧЕСКИ ПОГИБ В ВОЗРАСТЕ 69 ЛЕТ"

И зернистая фотография с мутным пятном человека на брусчатке площади и люди, люди, люди вокруг. Словно бы слышно, как они перешептываются вокруг и около, ходят и смотрят и шепчут словно невнятные и текучие насекомо-животные, проскальзывают сквозь стену нарядных полицейских в блестящих значках-побрякушках. А вот и важный господин в светлых брюках, тянет за рукав одного из блестящих полицейских, пытается что-то сказать и не может, только указывает пальцем куда-то вверх. Вверх, откуда прилетел на своих переломанных крыльях старик Дж. Кей Эткинс.

- Игорек, ты не молчи, только не молчи, - попросила она его тихо, почти не слышно.

Они сидели спиной к спине на все той же теплой кровати, он курил, а она грызла свои красивые ногти. Она даже не ругала его сейчас за то, что он курит. Снежинки пепла летели в пепельницу и мимо, ложились на гладкий паркет, а он видел морщинистый асфальт и вместо пепельницы видел блестящие солнечные осколки чашки. Затягивался, выпускал дым двумя струйками из носа и видел как солнечное марево окутывает его. И жарко, так жарко в январе...

Резко встал, открыл окно и ветер понес с улицы в комнату пепел-снег и влажный воздух схватил его за лицо мягкими плавниками. Закружил по пока еще душной комнате. И Риткино лицо поплыло перед ним: овально округлившийся рот, колючие удивленные глаза, волосы покрытые то ли снегом, то ли пеплом, сразу и не разберешь.

"Сразу и не разберешь..." - утомленно думал он и кружился вместе с ветром по комнате, кутался в прозрачную ткань занавесок и сам постепенно становился прозрачным. Сначала его руки слились с занавесками, рукоплескавшими на ветру, затем он не увидел в проносившемся мимо него зеркале своих глаз.