Бедные люди   ::   Достоевский Федор Михайлович

Ох уж эти мне сказочники! Нет чтобы написать что-нибудь полезное,

приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вырывают!.. Вот уж

запретил бы им писать! Ну, на что это похоже: читаешь... невольно

задумываешься,а там всякая дребедень и пойдет в голову; право бы, запретил

им писать; так-таки просто вовсе бы запретил.

Кн. В. Ф. Одоевский



Апреля 6.



Бесценная моя Варвара Алексеевна!

Вчера я был счастлив, чрезмерно счастлив, донельзя счастлив! Вы хоть

раз в жизни, упрямица, меня послушались. Вечером, часов в восемь, просыпаюсь

(вы знаете, маточка, что я часочек-другой люблю поспать после должности),

свечку достал, приготовляю бумаги, чиню перо, вдруг, невзначай, подымаю

глаза, - право, у меня сердце вот так и запрыгало! Так вы-таки поняли, чего

мне хотелось, чего сердчишку моему хотелось! Вижу, уголочек занавески у окна

вашего загнут и прицеплен к горшку с бальзамином, точнехонько так, как я вам

тогда намекал; тут же показалось мне, что и личико ваше мелькнуло у окна,

что и вы ко мне из комнатки вашей смотрели, что и вы обо мне думали. И как

же мне досадно было, голубчик мой, что миловидного личика-то вашего я не мог

разглядеть хорошенько! Было время, когда и мы светло видели, маточка. Не

радость старость, родная моя! Вот и теперь все как-то рябит в глазах; чуть

поработаешь вечером, попишешь что-нибудь, наутро и глаза раскраснеются, и

слезы текут так, что даже совестно перед чужими бывает. Однако же в

воображении моем так и засветлела ваша улыбочка, ангельчик, ваша добренькая,

приветливая улыбочка; и на сердце моем было точно такое ощущение, как тогда,

как я поцеловал вас, Варенька, - помните ли, ангельчик? Знаете ли, голубчик

мой, мне даже показалось, что вы там мне пальчиком погрозили? Так ли,

шалунья? Непременно вы это все опишите подробнее в вашем письме.

Ну, а какова наша придумочка насчет занавески вашей, Варенька? Премило,

не правда ли? Сижу ли за работой, ложусь ли спать, просыпаюсь ли, уж знаю,

что и вы там обо мне думаете, меня помните, да и сами-то здоровы и веселы.

Опустите занавеску - значит, прощайте, Макар Алексеевич, спать пора!

Подымете - значит, с добрым утром, Макар Алексеевич, каково-то вы спали,

или: каково-то вы в вашем здоровье, Макар Алексеевич? Что же до меня

касается, то я, слава творцу, здорова и благополучна! Видите ли, душечка

моя, как это ловко придумано; и писем не нужно! Хитро, не правда ли? А ведь

придумочка-то моя! А что, каков я на эти дела, Варвара Алексеевна?

Доложу я вам, маточка моя, Варвара Алексеевна, что спал я сию ночь

добрым порядком, вопреки ожиданий, чем и весьма доволен; хотя на новых

квартирах, с новоселья, и всегда как-то не спится; все что-то так, да не

так! Встал я сегодня таким ясным соколом - любо-весело! Что это какое утро

сегодня хорошее, маточка! У нас растворили окошко; солнышко светит, птички

чирикают, воздух дышит весенними ароматами, и вся природа оживляется - ну, и

остальное там все было тоже соответственное; все в порядке, по-весеннему. Я

даже и помечтал сегодня довольно приятно, и все об вас были мечтания мои,

Варенька. Сравнил я вас с птичкой небесной, на утеху людям и для украшения

природы созданной. Тут же подумал я, Варенька, что и мы, люди, живущие в

заботе и треволнении, должны тоже завидовать беззаботному и невинному

счастию небесных птиц, - ну, и остальное все такое же, сему же подобное; то

есть я все такие сравнения отдаленные делал. У меня там книжка есть одна,

Варенька, так в ней то же самое, все такое же весьма подробно описано. Я к

тому пишу, что ведь разные бывают мечтания, маточка. А вот теперь весна, так

и мысли все такие приятные, острые, затейливые, и мечтания приходят нежные;

все в розовом цвете.