Фаллос   ::   Могилевцев Сергей

"О Москва, - вещал, закатывая глаза, прямо на Красной площади, напротив Лобного места, этот блаженный, - О Москва, побивавшая камнями своих святых и пророков! о святой город, этот Третий Рим, возжелавший возвыситься еще больше и сравняться своим богатством и своим могуществом с властью, богатством и могуществом вечных небес! О город, разрушающий свои древние постоялые дворы, которые не смогли разрушить даже грозные цари, и делающий дешевый купеческий размах какого-то приезжего франтика из Твери или Торжка чуть ли не основой своего нынешнего существования! Не может вечный город поклоняться сиюминутным купеческим ценностям, не могут яйцеголовые фаллосы быть твоими строгими и всевластными отцами! откажись от власти заезжих купчишек, скажи нет гуляющим самим по себе фаллосам, обратись к утерянным ценностям, ибо в противном случае падешь ты, как пали до тебя два великих Рима, и падение твое будет ужасным!" Говорилось и много другого в проповедях Яшки Босого, обличалось много других вещей и явлений, но все же главное в них было обличение обнаглевшего фаллоса, или фаллосов, это уже как кто понял святого. Но народ, как всегда, понял все правильно, и начал настоящую охоту на фаллосов; всех, кто носил на голове кепки или строительные каски, или даже пожарные шлемы, немедленно излавливали, и как иностранных шпионов доставляли куда следует. Заодно уж ловили вообще всех, кто ходил в головных уборах, и даже на одном оперном представлении, где герои на сцене ходили в цилиндрах и объяснялись дамам в любви, упав на одно колено, и протягивая избранницам засушенные искусственные цветы, ворвавшаяся толпа арестовала всех, кто в цилиндрах, и, разумеется, доставила их туда, куда следует. Тут уж, разумеется, терпеть дальше было нельзя, ибо фаллософобия могла обернуться общим безумием и разрушением самого государства. В России сразу же поменялась власть, правда, не московская, а центральная, были введены жесткие порядки, все прочно сцеплено и закреплено по вертикали, и на некоторое время страсти в стране улеглась. Однако недоверие в народе ко всем тем, кто ходит в кепках, строительных шлемах, цилиндрах, а также во всем, что скрывает зачем-то отсутствие волос на голове, осталось надолго, и его сразу не удалось искоренить, хоть и были специально организованы телепередачи и напечатаны статьи в газетах, рассказывающие о том, что лысые люди ничуть не хуже волосатых, а в некоторых отношениях и даже умнее их. Ну да все знают, какое у нас отношение к умным!

О Москва моя, о любовь моя, о город, вошедший в меня навеки, от которого я не смогу избавиться уже никогда! о как много и страстно любил я, живя на тихих и скромных твоих улицах, как яростно и страстно писал на четырнадцатых этажах твоих вечных стеклянных высоток, как обличал неправду и ложь, как замирал в тишине твоих вечных музеев и молился в еще большей тиши твоих вечных белокаменных храмов! как я сидел в глубине твоих вечных вокзалов, листая то томик стихов расстрелянного поэта, то рассуждение религиозного русского философа, как я бежал от тебя, Москва, на скорых, уходящих в никуда поездах, и как не мог убежать от тебя навсегда! Как часто, снова и снова, я возвращался к тебе то в мечтах, то наяву, и окунался опять в твои страсти и в твою вечную жизнь, которая давно уже стала моей собственной жизнью! О Москва, о вечный Иерусалим моей вечной души, мы или сольемся с тобой в вечном и нерасторжимом объятии, или погибнем оба, теперь уже навсегда!..