Записки из подъезда   ::   Могилевцев Сергей

О звездах, и о Будущих Мусорщиках. Хотя, пожалуй, о Мусорщиках рассказывать не стоит. Одно дело — профессор Бушинский, который, когда он в хорошем настроении, хоть и накричит по привычке и в баночку плюнуть заставит, но жаловаться никуда не пойдет. И совсем другое — незнакомая аудитория. Люди, знаете-ли, не очень любят сравнивать себя с мусорщиками. Никто не верит, что все неизбежно когда-нибудь ими станут, да и сейчас уже постепенно становятся. Но я, однако, отвлекся. А между тем шум в зале затих, и это подсказало мне, что люди приготовились слушать. «Звезды — понятие относительное, — начал я свою лекцию. — Никто ведь не трогал их, не прикасался руками, не нюхал и не клал под язык. Никто не ходил по звездам ногами, никто не щупал их и не щипал. Так какое же право имеет кто-то утверждать, что звезды существуют в действительности? Ведь то, что их видно в телескоп, установленный на Земле, еще не значит, что они — реальность. И вполне возможно, что звезды — это проекция наших желаний на скатерть бездонного неба, раскинувшуюся над человеческими головами. И нет гарантии в том, что где-то там, за орбитой Плутона, веселые сапиенсы-инопланетцы рисуют мелками кружочки-звезды на черных бархатных декорациях. Светящимися такими мелками, различной величины и разного цвета. А вокруг — здание неведомого Театра, и посередине, на сцене — мы, сапиенсы планеты Земля, обтянутые со всех сторон черным бархатом декораций. Мы — актеры планеты Земли. Мы — сапиенсы рода Homo. Играющие чужой спектакль на радость неведомой публике».

Здесь я на секунду остановился. В зале было неестественно тихо, тихо до неприличия и до ненормальности, тихо так, что чья-то неосторожная икота, вырвавшаяся, конечно же, помимо желания автора, заставила меня вздрогнуть, как от взрыва гранаты. Господи, почему же не посмотрел я по сторонам заранее, почему не увидел висящие по стенам плакаты, почему не остановился, не побежал прочь из этого непотребного места?! Но куда там! Даже увидев и оценив все, я остановиться уже не мог, потому что закусил, закусил-таки удила. Драный чердачный мечтатель, я наконец-то дорвался до слушателей. Боже, как же я ошибался! «Товарищи! — набатом звучала в зале моя вдохновенная речь, ибо решился я наконец рассказать про Мусорщиков. — Все мы, хотим того, или нет, играем странный звездный спектакль. Все мы, писатели и ученые, рабочие и последние дворники участвуем в таинственном представлении. Участвуем, совсем не думая о развязке. А она, товарищи, рядом, она скоро наступит. Настанет положенный срок, падут театральные занавеси, и все мы, сапиенсы планеты Земля, медленно пойдем по домам. Мы, рожденные спустившейся обезьяной, мы, ушедшие в новое качество, мы, ставшие звездными Мусорщиками. Ибо рождается, в суете и в очередях повседневности, новая раса людей, идущая на смену сорящим, рождается Будущий Мусорщик. Он в каждом: и в вас, и во мне, и в приговоренном к смерти преступнике, и даже в последней шлюхе, мерзнущей на грязной панели. Да, товарищи, именно в последней шлюхе, в падшей распущенной женщине, как раз и рождается человек новой, могущественной и чистоплотной расы. Скажите, вы были в Нью-Йорке? Вы видели падших женщин? Поверьте, я был там, и знаю, о чем говорю сейчас. Я знаю, что свалки мусора, свалки насилия, лжи и невежества сами собой не исчезнут. Их надо кому-нибудь вычищать. Товарищи, я утверждаю: мусорщик — профессия будущего! Мы, Будущие Мусорщики Земли, мы, актеры галактического театра...»

В этом месте меня ударили первый раз. Потом ударили еще, и гораздо сильнее. Пришлось мне спуститься с высот теории, и посмотреть на аудиторию внимательней.