Человек в круге   ::   Югов Владимиp

По молодости я, естественно, не понимал, что при любом моем промахе уже само присутствие здесь чревато для меня непредсказуемыми последствиями, хотя интуитивно чувствовал это и (с подписанной газетой в руках) ждал только случая, чтобы улизнуть отсюда.

Шмаринов, видя, с какой охотой уступает ему свое место Мамчур, не стал ломаться, сел и, отодвинув от себя бумаги оперативника, извинительно сказал тому:

- Железновский, наверное, объяснил, почему облюбовали твой кабинет?

Мамчур кивнул.

- Только теперь не знаем, сколько это продлится. - Шмаринов взглянул на Смирнова вроде мимолетно и снова уставился на Мамчура. - Телефон у тебя на штаб округа выходит?

- Да, - охотно ответил Мамчур. - И внутренний надежный.

- Я уже проверял, - подтвердил Железновский.

Полковник закурил и, рассматривая теперь Смирнова, о чем-то думал.

- Ты сибиряк, выходит? - наконец, спросил пограничника.

- Выходит, - зло ответил солдат. - Когда сибиряки нужны были под Москвой, то они... - Смирнов закашлялся. - А теперь... Я шесть лет срочной тяну... А вы...

- Вижу, - сказал Шмаринов. - А как прикажешь с тобой поступать, ежели ты, давно став придурком - шофером ведь службу тянешь, - ухмыльнулся, - не смог его ссадить с седла! Когда последний раз из автомата серьезно стрелял по цели?

- Пару лет тому назад, - не стал хитрить Смирнов.

- Вот видишь! А ты ведь всегда пограничник!

- Я мотался на лайбе столько, сколько хотело начальство. Что приказывали делать, то и делал.

- Вас всех с границы нужно под метелку, - нервно засмеялся Железновский, показав ряд белых ровных зубов. Он, скорее всего, не ожидал, что его начальник придет сюда и увидит, как разукрашен солдат. Ему показалось, что Шмаринов, когда мельком взглянул на Смирнова, остался им, Железновским, недоволен (он уже за короткое время изучил своего непосредственного начальника).

Шмаринов затушил в пепельнице папиросу и только теперь увидел меня, унизительно стоящего и так и не нашедшего свой случай исчезновения из кабинета Мамчура.

- Ты по газете, что ли, к подполковнику пришел? - забурчал он, вдруг выстрелив взглядом в Железновского. И сразу, не дождавшись моего ответа, он знал всегда и все и кое-что еще, но его смущало присутствие своего подчиненного - он то ли не доверял ему, то ли боялся, - стал ощупывать меня своим сонным, на вид безразличным взглядом. - Послужить Отечеству не желаешь? Ты ведь, если мне не изменяет память, являешься в управлении дивизии секретарем комсомольской организации? Мы людей подбираем, чтобы сменить вот эдаких, извините за бедность мысли, сибирячков, которые стрелять по движущимся мишеням уже разучились... - Шмаринов оглянулся на Железновского, тускло глядящего куда-то на окно, потом перевел взгляд на меня и скрипуче сказал, не предвидя возражения: - Иди, пусть газету майор Прудкогляд делает. - А ты поедешь... - Теперь он посмотрел на Железновского жестко, начальственно. - Майор, надо встретить, - замялся, самолет. Круговая охрана нужна. Бери этого спортсмена-газетчика, - он кивнул на меня, - распоряжаться может. - И тут улыбнулся открыто, широко. - Взводом радиотелеграфистов командовал в школе сержантов артиллерии. Теперь вот на офицерской должности, хотя и старшина... Бери, майор, не ошибешься. Мы тоже тут кое-что знаем. - Шуткой похвала в мой адрес не обернулась - между ними что-то стояло. И Шмаринов, поняв это, шумно подошел к окну кабинета, которое выходило на юг, опять перешел на скрипучий наставительный уставной стиль. - Кувык наш и остальные с ним там. Тебе, выходит, самолет... Не встретим... Это... Это, майор... Это, считай, вышка для всех нас...

На улице, как говорится, буяла весна; воздух был божественно хорош после кабинетика цензора. Я перебежал улицу, зашел в типографию. Надо печатать номер.

Сидели и ждали уже солдаты, привезенные из гауптвахты, чтобы крутить колесо.