Черная Луна   ::   Маркеев Олег

Мудрецы утверждают, что путешествия избавляют от иллюзий, если это так, то в Вике осталась только ненасытная жажда новых приключений.

— Вика, прости за нескромный вопрос, но это все… — Максимов обвел рукой уютную кухню. Сам сидел на краешке углового дивана, перекрыв выход, а Вика возилась у плиты.

— Квартира? — Она оглянулась. — Каждый мыслит в силу своей испорченности.

— Понятно, наследство.

— Не угадал. — Вика ловко подняла над огнем турку, не дав коричневой пене переползти через край.

Разлила кофе по чашкам, села спиной к окну. Оценивающе посмотрела на Максимова. (За час он удостоился минимум сотни таких взглядов.) Прикурила от протянутой Максимовым зажигалки.

— Вряд ли ты решил взять меня в заложницы, — неожиданно сделала вывод Вика.

— У меня своих проблем полно, — пробурчал Максимов, пробуя кофе. Вкус был отменный, густой и терпкий.

— И я так думаю. — Вика уже успела переварить краткую историю появления Максимова: ищет пропавшего друга, а в него почему-то стреляют, все вполне в духе времени. — К тому же, хорошо держишься и трясущиеся руки к голым девушкам не тянешь.

— Спасибо за комплимент, — усмехнулся Максимов.

— Проехали. — Вика аккуратно стряхнула пепел, очевидно, доходы позволяли курить «Парламент». — А с квартирой все просто, с поправкой на сегодняшние реалии. Муж сестры относится к пресловутой категории «новых русских». Между прочим, на нем я убедилась, что во многих деньгах много и печали. Или, как говорят в Мексике, богатые тоже плачут. Провинциальный комсомольский вожак, удачно разбогатевший благодаря старшим товарищам по партии. Что они через него приватизировали, я не знаю, но сделал все по уму, потому что жив и весь в шоколаде. Когда в области уже ничего бесхозного не осталось, его, по традиции, двинули в Москву. Женился на моей сестре. Сейчас крутит дела на всероссийском уровне. Бизнес — на пять баллов, купил депутата от своей нищей губернии и пьет водку с генпрокурором… А в личной жизни сплошные проблемы.

— Любовницы одолели? — хмыкнул Максимов.

— Если бы! Родня. — Вика взъерошила черный ежик волос. — Просто нашествие какое-то. Представляешь, мужик особняк отгрохал в лесопарке, одних взяток раздал на полмиллиона, думал, отдохнет. Фиг там! Потянулись со всех концов родичи, как ходоки к Ленину. Кто проездом, кто учиться в Москву, кто просто так… Как же, Пашка-то свой парень, в люди выбился, чаво уж тут… — Она сморщила носик. — А у Паши комплекс по этой части. Совестью называется. В шампанском купается, а все думает, что о нем в родном Мухосранске скажут. Вот и живут теперь в доме всей деревней, как в сказке «Теремок». Тетьки, дядьки, свояки, деверь золовки и крестная брата кума деда Николая, который жил рядом с невесткой Пашиной тетки. Ты въезжаешь в степень родства?

— Не очень.

— А я тем более. — В темных глазах прыгали веселые бесенята. — Где-то прочитала, что генетически мы все родственники тех, кто бился на Куликовом поле. Рассказала Пашке, он поскреб лысину и прошептал: «Не дай Бог!» Вот так. Так что, жить в этом русско-мексиканском сериале желания у меня нет. А когда поступила в Строгановку, Паша встал на дыбы. У него в «Теремке», блин, интерьеры! А я все красками провоняю. Вот и выделил эту квартирку. В общагу отпускать побоялся, сказал, что квартира дешевле, чем потом встанет лечить меня от наркомании.

— Разумная щедрость, — согласился Максимов.

— О, ты Пашу не знаешь! Квартиру он купил на меня, выписав ссуду через свой банк. Деньги возвращать не надо, потому что банк через месяц накрылся, управляющий в бегах, а Паша опять — в шоколаде. Сколько и чего купили на деньги тех дураков, что доверили бабки Пашиному банку, не знаю и знать не хочу. Но все прошло мило и полюбовно, потому что Паша даже за границу временно не линял.