Белокурая девушка Джейн   ::   Веларий Валерий

Повиснув на ветке, он тряс её совсем как Джонни Вайсмюллер. Первыми вылетали воробьи. Потом выпадала всехняя кошка Мурка. С вытаращенными глазами она шлепалась наземь и вопила "Йя-ай!". То есть, она вопила "Мя-ау!" А "Йя-а-яй!" орали хором тарзаньи соплеменники, когда мяч вываливался из ветвей и падал прямо в разверзтый рот храпящего дяди Вити-сварщика.

Дядя Витя-сварщик выплевывал мячик и сонно говорил:

- Я её все же спилю, весь свет застит... - и флегматично смотрел на акацию.

Гвалт поднимался до небес. Из дома выскакивал взбешенный вконец Василий и матерился первыми и последними словами. Только что в самый пик скандала с женой он трахнул об пол стопку старых тарелок. Но обезьяний гвалт лишил его удовольствия послушать звон расколовшейся посуды.

- Дядь Вась, а сколько времени? - ничем не смущаясь, спрашивал Тарзан.

- А что? - мгновенно настораживался любопытный пьяница Василий.

- Да так, - неопределенно тянул обезьяний царь. - Дядь Вась , вы посторожите тут, как тетя Маруся выйдет - крикните.

- Ладно, - соглашался тюремный страж. - Караулить - мое дело.

Тут вся ватага во главе с Тарзаном и белокурой девушкой Джейн запиралась в дощатом туалете, прихватив с собой таинственный предмет.

В предназначенный свыше час появилась тетя Маруся. В окрестных дворах и на базаре она была знаменита необыкновенной толщиной. В гостях ей для удобства предлагали два табурета. Она лучше всех во дворе пекла пироги с повидлом. А в нужник всегда ходила со своим аппаратом. Переваливаясь, тетя Маруся двинулась к нужнику, неся перед собой ночной горшок и, несмотря на ясный день, свечку.

Дядя Вася подал сигнал. Тарзаны спешно покинули нужник и попрятались в сараях. Тетя Маня-поперек себя шире скрылась за ветхой дверью, а Василий остался во дворе. Ждать ему пришлось недолго.

Что-то хлопнуло. Затем раздались треск, грохот - и тетя Маруся с воплем выпорхнула из тихой обители, высадив дверь.

Над двориком повисла мертвая тишина. Дверь распростерлась на земле, тетя Маня сидела на двери, а из разоренного нужника вился сизый едкий дымок. Дядя Вася тонко пискнув "Это не я!", юркнул в дом. Из другой двери выскочила дочка тети Маруси, длинная шкидла Нюрка. Она до четырнадцати лет ходила по двору в одних узеньких трусиках. Это совершенно не смущало мужчин, потому что то, для чего женщины покупают бюстгалтеры, появилось у Нюрки после пятнадцати. Нюрку такая задержка весьма огорчала, так как с малолетства она готовилась выйти замуж. Убедившись, что мать жива, а горшок цел, Нюрка потянулась, провела ладонями по голому телу, медленно и вдумчиво поправила трусики и скрылась. Тарзаньи радости её не влекли.

Последним высказался дядя Витя. Он не спеша подошел к дымящемуся нужнику, принюхался и сообщил:

- Стервецы! Карбид в банке в очко бросили!

Он вынул из-под тети Мани раненую дверь и стал водружать на её законное место.

Дня три в джунглях... пардон, во дворе было спокойно. Заживали основательно выпоротые задницы, и обезьяны вели себя скромно. Но в конце недели белокурая девушка Джейн заявила "Хочу мороженого!"

- Джейн хочет мороженого! - провозгласил обезьяний царь Тарзан.

Главный оруженосец стремглав кинулся зав ворота. Столь же быстро он вернулся.

- Там... там... - от волнения он не мог говорить.

Обезьянье племя из соседнего переулка объявило войну. Двор попал в осаду.

- Хочу мороженого, - повторила Джейн, и голос её не обещал ничего хорошего.

Тарзан огляделся, отошел в дальний от ворот конец двора и с воплем бросился к калитке. Казалось бы, что такое тощий восьмилетний мальчишка? Как водится, у него нет аппетита и он ничего не лопает целый день. Кожа да кости. И тех не наберется двадцати килограммов. Но если такой пацан летит со скоростью пушечного ядра, да ещё орет, как оглашенный, "Йя-а-яй!"...