Черная вдова. Ученица Аль Капоне   ::   Крамер Марина

Кто-то из Федоровых сослуживцев попытался поднять ее, но Череп намертво стоял за спиной, не давая прикасаться к замершей у гроба женщине. Она больше не плакала, словно слез не было, все окаменело. Внезапно перед глазами поплыло, и Марина завалилась в расквашенную жижу, потеряв сознание.

Очнулась она дома, на кровати в собственной спальне, не совсем понимая, как здесь оказалась. На ней по-прежнему было черное платье, только все измятое и грязное, на полу валялась шуба, тоже вся в грязи. На кухне кто-то гремел посудой. Марина поднялась и, спотыкаясь, как пьяная, пошла на этот звук.

Череп готовил что-то, стоя спиной к двери. Под черной водолазкой бугрились мышцы.

– Это ты меня привез? – спросила Марина срывающимся голосом.

– Да. Вам лучше?

«Вот интересно, что такое „лучше“ применительно к моей ситуации – то, что до сих пор жива?», – пронеслось в марининой голове, и она не ответила, достала из шкафа бутылку текилы, налила в высокий стакан. Брови Черепа взметнулись вверх, когда он увидел, как Коваль залпом влила в себя эту самогонку, даже не морщась, и налила еще.

– Вы не думаете, что это слишком? – поинтересовался он, ставя перед ней тарелку с… японскими роллами. Ого, а он еще и кулинар, оказывается! Надо же, а Марине всегда казалось, что он только шеи умеет сворачивать.

– Не лечи меня, – отмахнулась она, беря стакан.

На ее руку легла широкая, горячая ладонь:

– Не надо, Марина Викторовна, от этого будет только хуже, я знаю. Нужно продолжать жить…

– Как?! – заорала она, вырывая руку. – Как мне жить дальше – без него?! Ты не знаешь, что значил для меня этот человек! Мне нет смысла жить, пойми это, агрегат для разборок! Если только ты вообще способен что-то понять!

Коваль заплакала, наконец, чувствуя, что слезы приносят облегчение, если это возможно, конечно. Череп смотрел на нее, не отрываясь, словно видел впервые, потом подошел и обнял, прижав к груди.

– Это хорошо, что вы плачете.

Он потащил ее в ванную, открыл воду, принялся умывать лицо, а Марина все плакала и плакала, пока совсем не обессилела от собственной истерики.

– Помоги мне платье снять, – попросила она, и Череп потянул «молнию» вниз.

Не стесняясь его, Марина сбросила платье, прекрасно зная, что никогда больше не наденет его, не сможет. Внезапно подняв глаза, поймала на себе полный ужаса взгляд Черепа, глядящего на ее тело.

– Что, нравится?

– Господи… что это такое? Кто это вас так?… – выдохнул он.

– А то ты не знаешь, – усмехнулась она, беря халат.

Череп подтянул ее к себе, чуть дотронулся кончиками пальцев до рубцов на животе:

– Значит, за это я перебил тому козлу только одно колено?! Ну, ничего, время есть, проведу его с пользой! – произнес он с угрозой, сузив глаза. – Таких тварей надо калечить так, чтобы смерть избавлением казалась! Как вы выдержали это все, ведь это же дикая боль? – спросил он севшим голосом, поглаживая ее шрамы.

– Убери руки, Олег, – тихо попросила Марина, спокойно стоя перед ним в одном белье и чулках. – Я знаю, о чем ты сейчас мечтаешь, и даже согласилась бы быть с тобой при другом раскладе, но не сейчас, не сегодня, когда я похоронила близкого человека.

Череп убрал руки, отвернулся, скрывая разочарование. Конечно, ему ничего не стоило бы заставить ее, просто взять силой, не разводя Версаль, но он не сделал этого, и Марина была благодарна ему за все.

– Как вы догадались? – спросил он, не глядя в ее сторону.

– Не первый ты, Олег, далеко не первый, – грустно улыбнулась она, завязывая халат. – Я давно привыкла, что все поголовно хотят мое тело, и совсем никому не нужна я сама. Только Федору это было нужно и важно – какая я в душе, а не что я умею в постели.