Черепашки ниндзя и Космический Агрессор   ::   без автора

И ей в высшей степени было безразлично, купят ли шёлковое одеяльце на пуху, к которому Эйприл придумала бирку или не купят. Мечты о призвании и признании давно остались в прошлом. Единицы могут похвастать, что их желания и возможности совпадают. Приходилось работать там, где на руки Эйприл был спрос. Слава Богу, на мысли пока никто не покушался. Эйприл осторожно, словно лист ватмана был тоньше папиросной бумаги, провела извилистую линию, напоминающую контур елового леса в сумерках. Нажала сильнее, пытаясь передать воздушность пенистых облаков – грифелек коротко хрустнул и обломился.

Пришлось искать точилку. Было бы чудом, если б она нашлась. У Френка точилка была. Вот она, жёлтенькая, в форме озорного утёнка. Но заговорить с Френки Эйприл побоялась: вдруг он прямо в бюро бросится перед ней на колени, умоляя выйти! Нет, не замуж: на это Френк решится, Эйприл прикинула, пожалуй, к началу нового тысячелетия. Он попросит выйти с ним в парк, а в такую жару… В общем, Эйприл решила бороться с трудностями самостоятельно. Извлекла опасное лезвие и приступила к делу, причём стружки и мелкую пыльцу грифеля она стряхивала на забытую мистером Смитом газету.

Заметка была маленькой, в каких-то десять-двенадцать строк. И не будь Эйприл сотрудником рекламного агентства, она бы никогда в жизни не увидела набранный мелким шрифтом столбик в самом низу полосы. Но Эйприл знала законы журналистики: даже студентов учат, что читатель всегда обращает внимание на то, что кажется неприметным. Эйприл никогда в это правило особо не верила. На спор, девять из десяти читателей газеты на заметку внимания не обратили.

«В некоторых высотных домах в Нью-Йорке завёлся монстр, – довольно шутливо повествовали «Городские сплетни», – сидит в мусоропроводе и скалится на пугливых одиноких домохозяек и мнительных холостяков. Людям семейным чудовище в мусорке не мерещилось. Сделаем вывод: лучшая защита от призраков – законный брак!»

Эйприл почувствовала, как у неё пересыхают, покрываясь липкой противной плёнкой, губы. Украдкой бросила взгляд через плечо: Френки точно выгонят с работы – кажется, с самого утра он так и не отводил глаз от Эйприл. Девушка буквально кожей ощущала этого придурка! Посидела, не шевелясь. Небрежно, будто случайно, смахнула газету в корзинку.

Теперь оставалось дотянуть до пяти часов, хотя бежать следовало бы немедленно. Сдерживалась. Сдерживала дыхание. И уже люто ненавидела назойливого Френки, у которого до сегодняшней заметки был кое-какой шанс на ужин вдвоём.

Наконец, муравейник начал затихать. Эйприл из окна наблюдала, как пустеет здание: людишки с высоты выглядели, как бактерии под микроскопом. Наконец на служебной стоянке почти не осталось машин. Тогда Эйприл вернулась к столу и перечеркнула готовый рисунок – пусть не думают, что раз сие творение – не шедевр, то Эйприл постесняется в этом признаться.

Можно было уходить. Но тут у молчаливого Френки прорезался голос. В другой день Эйприл не преминула бы с ним вместе отметить это событие коктейлем, в баре за углом.

– Эйприл, – голос, хоть и прорезался, но был похож на блеяние барашка, которого сию минуту поволокут на заклание. – Может, нам по дороге?

Эйприл задумчиво изучала Френка – это уникальнейшее творение его невезучих родителей. Зрелище удовольствия не доставило.

– По-ка! – раздельно, по слогам проговорила Эйприл.

– Может, шоколаду горячего выпьем? – Френк попытался уцепиться за крайне ненадёжную соломинку.

– В такую жару? – Эйприл остолбенела: Френк держал в руках «Городские сплетни»! Это было похоже на солнечный удар.

Эйприл вырвала газету: так и есть, всё тот же злополучный номер!

– Где ты это взял? – рявкнула Эйприл на попятившегося Френка.

– Что? – испуганно захлопал тот ресницами.

– Вот эту мерзость?! – Эйприл потрясла газетой.