Девочка и птицелет   ::   Киселев Владимир

Как только кто-либо попробует ломтик, положенный ему на тарелку, так сразу отодвинет эту тарелку от себя, вроде бы даже с испугом, но молча. И только жена папиного начальника Вера Сергеевна сказала громко и решительно:

- Елена Павловна, должна вас огорчить, но в ваш пирог, в тесто, очевидно, попало тухлое яйцо.

- Не может быть, - сказала мама и покраснела.

Я отломила краешек от ломтика пирога и положила в рот. Ну, знаете... Впечатление было такое, словно туда попало не одно, а сто тысяч тухлых яиц.

И тут я вдруг все поняла. Карбид... Когда газом выбило пробку из моего прибора, карбид с водой взлетел под самый потолок и, очевидно, попал в тесто. Я посмотрела на серьезные, озабоченные лица гостей, вспомнила, что каждый из них откусил хоть по кусочку, и снова ухватилась за штопор. Но во второй раз мне им не пришлось воспользоваться.

- Это все ты, - сказала мама. - Это все твои опыты... Мама закусила губу, и на глазах у нее показались слезы. А когда плачет мама, никому не хочется cмеяться.

Чтобы как-то сгладить неловкость, папа стал показывать гостям фотопортрет мамы, который он недавно сам сделал. Мама и в жизни очень красивая и молодая, а на портрете она получилась совсем красавицей. На портрете она набросила на плечи платок, наклонила набок и назад голову, над головой подняла обеими руками бубен, зубы блестят, глаза блестят - Кармен, да и только.

Гости хвалили портрет, а папа рассказывал, что аппаратом "Комсомолец", очень простым, с очень примитивным объективом, можно делать прекрасные снимки, что этот аппарат он мне подарил еще в прошлом году на день рождения, что я тоже хорошо научилась фотографировать, и показал, какие я сделала снимки.

Он не сказал при этом, правда, что проявляла фотографии и печатала их не я, а он сам.

Папа моложе мамы на два года. Я узнала об этом случайно, мама об этом никогда не говорит, и среди наших гостей папа выглядит совсем как мальчик. В нашей школе есть десятиклассники, так у них вид солиднее. У них растут усы, а папа усы бреет.

И сейчас папа быстро и невнятно - когда он волнуется, у него всегда слово налазит на слово - рассказывал о том, что аппаратом "Комсомолец" можно делать превосходные снимки даже при обыкновенном вечернем освещении, без подсветки. А я почувствовала, что сейчас произойдет самое ужасное, и хотя я по-прежнему сидела на стуле за столом, мне показалось, что я сжалась в крохотный комочек, и внутри во мне что-то тихо-тихо пищало, как пищит мышь, зажатая в кулак. И папа действительно сказал:

- Вот сейчас Оля сфотографирует всех нас. Сделаем на память такой групповой снимок. Принеси аппарат и штатив, - сказал он мне.

- У меня больше нет аппарата, - ответила я.

- А где же он? - удивился папа. Лучше бы он этого не спрашивал. Я посмотрела на стол и сказала:

- Я его продала.

Папин начальник вдруг громко стал рассказывать, что он недавно ездил на открытие охотничьего сезона и убил одну утку, что у него было разрешение убить кабана, но кабан ему, к сожалению, не попался и что волка можно бить в любое время года и без всякого разрешения. Он, по-видимому, был все-таки хорошим человеком, этот папин начальник. Всем вдруг стало очень интересно, много ли еще осталось волков, обо мне все словно забыли, а папин начальник рассказывал, что в литературе было неправильное представление о том, что волки достигают 60 - 70 килограммов, а фактически вес наиболее крупных лесных волков редко превышает 50 килограммов, что в позапрошлом году в Советском Союзе было истреблено более 28 тысяч волков, а в прошлом году 26 тысяч, а последние данные ему неизвестны, но что ему лично волки ни разу в жизни не встречались.