Девочка ищет отца   ::   Рысс Евгений Самойлович

— Открывать, открывать! — снова раздался голос — Взрываю гранату!

Гуров вопросительно посмотрел назад.

И фельдшер и Конушкин отрицательно качали головами.

— Правильно! — сказал Гуров. — Помирать, так с музыкой. — И крикнул: — Утром приходите — будем рады, а сейчас никак нельзя.

Василий Георгиевич вытащил свой знаменитый маузер. Где-то недалеко ухнул взрыв. Все невольно пригнули голову.

По улице, грохоча, проехали танки. Начали бить автоматы и били не переставая. Снова бежали по улице люди. Раз за разом рявкала небольшая пушечка. Над домом прошли самолёты. И, когда затих мощный, все заглушающий рёв их моторов, все заметили, что стало гораздо тише. Пушечка больше уже не рявкала, и автоматы били где-то совсем далеко.

И снова в дверь постучали.

— Ну, что же вы не бросаете гранату? — вежливо спросил Гуров.

— Если тут кто есть, вылезайте! — послышалось за дверью. — Кончено, отбили ваш городишко.

Гуров и Василий Георгиевич ринулись к двери. Руки у них прыгали, и засов не слушался. Мешая друг другу, они всё-таки отодвинули его.

Дверь распахнулась. Раннее солнце ворвалось в подвал, и все зажмурились — так ярок был его свет. Советский солдат с чёрным от пыли лицом, с потрескавшимися, пересохшими губами стоял в дверях.

В это время мальчик, спавший в подвале, проснулся и вышел в коридор. Видя, что никто на него не обращает внимания, он потянул старушку за платье.

— Бабушка, — сказал он, — я встал уже. Я одеваться хочу. Уже время.

— Время, — сказала старушка, — самое время! — и заплакала.



Глава двадцать пятая

Лена! Лена!

На следующий день к дому школы-десятилетки, в котором разместился штаб крупного войскового соединения, держась за руки, подошли мальчик и девочка. У входа в здание стояли офицеры, курили, беседовали и ждали, пока их вызовут в штаб. Обратившись к одному из офицеров, мальчик сказал:

— Товарищ командир, мне нужно повидать генерала Рогачева.

Офицер посмотрел на него и сощурил глаза.

— А по какому, простите, делу? — спросил он подчёркнуто вежливо, хотя глаза его щурились и, кажется, он с трудом сдерживал улыбку.

— По личному, — коротко и с достоинством ответил мальчик.

— Ах, по личному! — сказал офицер, и другие офицеры, стоявшие вокруг, переглянулись и засмеялись. — Интересно, почему это всем гражданам вашего возраста или немного моложе нужен именно генерал Рогачев и именно по личному делу?

— Не знаю.

— Я вам дам добрый совет, молодой товарищ. Пройдите в тот дом на углу, там помещается политотдел. И там вам, без сомнения, объяснят, что молодой человек вашего возраста может приносить пользу Родине и не записываясь добровольцем в армию.

Офицеры, стоявшие вокруг, засмеялись. Коля вспыхнул и беспомощно посмотрел на Лену. Лена ответила ему таким же беспомощным взглядом. Тогда они отошли в сторону и сели на ступеньку крыльца соседнего дома.

Надо было серьёзно подумать о том, как действовать дальше. Сейчас они были предоставлены самим себе, и никто им больше не помогал. И Василий Георгиевич и Гуров, отговорившись делами, решительно отказались идти к Рогачеву. Коля понимал, что они не хотели напрашиваться на благодарность генерала. Так или иначе, дети остались одни. Лена очень волновалась и ничего не могла придумать, да и Коле никакие планы не приходили в голову.

К подъезду штаба подъехала машина. Низенький седой генерал вышел из неё и прошёл в штаб. Офицеры вытянулись и козырнули. И опять на улице было тихо, и только далеко-далеко слышался артиллерийский гул. Там продолжали наступать наши части.

Коле очень хотелось есть. Он был уверен, что сейчас же попадёт к Рогачеву и тот его, наверное, накормит обедом, прежде чем отпустить обратно к деду. Он почти не ел утром от волнения и не взял ничего из запасов Василия Георгиевича.