Черный треугольник. Дилогия :: Кларов Юрий Михайлович
Страница: 6 из 52 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕТуманом бесконечности сокрыта, 12.09.10 - 20:15 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Он зыркнул на меня глазами, пригладил ладонью мокрую от пота челочку: – Судьба – баба добрая! – Как для кого… – Для моряков, понятно. Меня лично она навек полюбила, не первый год с ней марьяжу. Так что до свиданьица наверху. Проводив глазами матроса, Дубовицкий меланхолично заметил: – Вот с каким кадром приходится работать, Леонид Борисович! Я был согласен с его невысказанной, но подразумевающейся характеристикой. Похожих «братишек» я навидался в Петрограде, когда участвовал в разоружении матросов-анархистов Второго флотского экипажа. Но Дубовицкий зря рассчитывал на мое сочувствие: даже когда он был прав, я все равно не мог преодолеть свою антипатию к нему. Волжанин с ловкостью кошки карабкался по трубе. Кажется, судьба к нему действительно благоволила… Я повернулся к Димитрию: – Вы будете нас сопровождать при осмотре, Александр Викентьевич? – Если в этом имеется надобность… Правда, меня ждут в синодальном доме… – Не смею задерживать, Александр Викентьевич. Когда архимандрит ушел, Дубовицкий удивленно сказал: – Вы, оказывается, знакомы с его высокопреподобием? – Без малого двадцать лет. Он преподавал в семинарии, где я учился. В миру его звали Александром Викентьевичем. Александр Викентьевич Щукин. – А матросик-то курносик вскарабкался! – подал голос Артюхин. – Ну чистая кошка! Мы задрали головы. Волжанин, который казался снизу совсем маленьким, помахал нам рукой и скрылся в проеме углового окна. «Вот сукин сын», – подумал я и сказал: – Повезло вам, Виталий Олегович, с пополнением. Каких лихих ребят прислали, а? – Разумеется, разумеется, – кисло согласился он. III Мы прошли мимо сложенных вдоль стены разобранных шкафов, упакованных в рогожу. В полутемном зале с застоявшимся воздухом пахло пылью, лампадным маслом и чем-то горелым. На каменных стенах темнели разводы копоти. Под ногами хрустело стекло. Осколками был усеян весь пол. Неподалеку от прямоугольной глубокой ниши валялись обрывки веревок и куски брезента. Тут же несколько окурков, молоток, сплющенная позолоченная чаша, наполовину пустая бутылка с какой-то жидкостью. – Видимо, здесь грабители упаковывали похищенное, – заметил Дубовицкий. – Я всегда восхищался вашей проницательностью, Виталий Олегович. Он покраснел, суетливо достал портсигар, но вовремя спохватился и сунул его обратно: в ризнице курить не полагалось… – Вы богаты папиросами? – Папиросы, как и духи, были высшего разбора. Давно я не курил таких папирос… Недалеко от окна лежала груда скомканных парчовых, бархатных и шелковых одеяний. Помощник ризничего, рябой монах в выцветшей камилавке, поспешно поднес лампу. Но в без нее хорошо были видны переливающиеся гиацинтом архиерейские мантии с бархатными скрижалями на груди; шитые золотом плащаницы; старинные, почти в человеческий рост, греческие ризы с вырезом для головы; ризы иерархов православной церкви – саккосы и полиставрии. Когда-то на экзамене в семинарии меня основательно гоняли по духовным одеяниям. Экзаменатор, ехидный тощий старичок, которого непрестанно мучила икота, по каким-то соображениям, а может, просто из вредности характера, обязательно хотел меня срезать. «Что знаменует риза, она же фелонь?» – изгибался он вопросительным знаком и приставлял к уху трубочку. «Когда воины глумились над спасителем, – барабанил я, – они обрядили его в рубище с дырой для головы. Потому, благоговея перед муками распятого, церковь признала сие одеяние священным. Оно напоминает иерею, что в служении своем он изображает господа и потому должен облекаться правдою при всех делах своих». |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|