Дженни   ::   Гэллико Пол

Вчерашний страх накатил на Питера, и он стал было думать о том, что никогда не увидит ни маму, ни папу, ни няню, как вдруг нежный голос проговорил совсем рядом:

– Слава богу, ожил!.. Я уж и не надеялась. Да, повозилась я с тобой…

Прямо над ним, обернув хвост вокруг передних лапок, сидела пестренькая кошка с белой грудкой, белым пятнышком на мордочке и серо-зелеными глазами в золотой оправе. Она была совсем тощая, мех да кости, но очень чистая: белая манишка сверкала, как горностай, и Питеру стало за себя стыдно. У него самого мех свалялся, даже виден не был из-под угольной пыли и запекшейся крови, и никто не поверил бы, что еще недавно он был снежнобелым котенком, тем более – чистеньким мальчиком.

– Простите, – сказал он. – Я уйду, как только смогу. Сам не знаю, почему я здесь. Я вроде бы умирал на улице.

– И умер бы, – сказала кошка, – если б я тебя не перетащила. Полежи-ка тихо, я тебя вылижу.

Собственно, ему хотелось вытянуться как следует на шелку и заснуть, но он вспомнил правила вежливости и ответил:

– Ну зачем вам беспокоиться…

Однако она мягко прервала его и, придерживая лапой, тщательно вылизала ему нос, потом между ушами, затылок, спинку, бока и, наконец, щеки. И ему вдруг припомнилось, как очень давно, в самом начале, мама держала его на руках. Он только учился ходить, и упал, и ушибся, а мама подхватила его, и он уткнулся лицом ей в шею. Она его гладила, приговаривала: «Сейчас пройдет… вот и все…» – и на самом деле боль ушла, сменившись покоем, уютом и радостью.

Так было и теперь, когда шершавый язык лизал его, снимая боль, как резинка стирает карандаш. Что-то заурчало и задрожало у него внутри, словно маленький мотор, и он заснул.

Оглядел он себя лишь тогда, когда проснулся. Мех был опять белый, пушистый, и воздух уже не касался царапин и ран. Кошка куда-то делась. Питер попытался встать, но не смог, лапки у него расползлись. Когда же он ел последний раз? Вчера (или позавчера?) няня дала ему завтрак. Он просто вспомнить об этом не смел, так он проголодался.

И тут он услышал тихий, нежный, мелодичный звук – что-то вроде «урру…». Он обернулся и увидел кошку. Вспрыгнув на кровать, она положила к его лапам большую мышь и произнесла:

– Она хорошая, свежая. Сейчас поймала.

– Спасибо…– забормотал Питер. – Простите, я мышей не ем…– Питеру очень, очень не хотелось ее обижать.

– То есть я их никогда не ел…– поправился он.

– Мышей не ел?! – воскликнула кошка. – Уж эти мне домашние кошечки!.. Да что там, сама такой была… Ничего, придется встать на собственные лапы, и без сливок перебьешься… Ладно, ешь.

Питер закрыл глаза и откусил кусочек. К великому его удивлению, мышь оказалась такой вкусной, что он и не заметил, как съел ее целиком, и только тогда взглянул в раскаянии на торчащие сквозь мех ребра новой знакомой.

Но кошка не обиделась, хотя что-то ее тревожило. Она даже рот приоткрыла, но ничего не сказала, отвернулась и лизнула себе бок.

Чтобы замять неизвестный ему промах, Питер спросил:

– А где это я? То есть где мы?

– Да у меня, – ответила кошка. – Я не всегда тут живу, сам знаешь, какая наша жизнь… А не знаешь – узнаешь. Это мебельный склад. Кровать уж очень хорошая…

Питер вспомнил, как в школе они учили, что означают «корона» и буква "N", и не смог удержаться.

– На этой кровати спал Наполеон, – сказал он. – Великий французский император.

– Да?.. – равнодушно откликнулась кошка. – Именно что великий, сколько места занимал. Сейчас он на ней не спит, за все три месяца ни разу не был. Так что живи, сколько хочешь. Тебя, наверное, выгнали. А кто тебя вчера отделал?

Питер поведал ей о встрече с бурым котом, и она сильно огорчилась:

– Да это сам Демпси! Кто же с ним спорит? Его во всех доках знают, он самый сильный кот.

Питер решил немного покрасоваться.