Едем на Вял-озеро   ::   Козлов Вильям

Кто хочет плавать, может поступить в мореходку или в Нахимовское училище.

— Верно, Слава, — одобрила учительница.

— Пирамида на морском трамвайчике-то не может плавать: чуть волна — и его сразу травит! — заметил Костя Белый.

— Я считаю, что Мельников и Пирожков по отношению к своему классу совершили предательство. Все, видите ли, должны в школу ходить, учиться, готовить уроки, а они в это время будут плавать по Индийскому океану…

— По Атлантике, — мрачно поправил Ваня.

— Конечно, это подлое предательство, — снова забасил Бойцов. — Надо было всем классом бежать…

— Леня, не переводи все в безобидную шутку, — нахмурилась учительница. — Лучше скажи: мог бы ты так поступить?

Гиревик закряхтел, завозился за партой. Такого вопроса он не ожидал.

— Что же ты молчишь?

— Я как-то об этом не думал, — наконец сказал он. — А потом, они меня не пригласили в свою компанию.

— Ребята, только честно, кто из вас мог бы вот так, как Мельников и Пирожков, взять и ни с того ни с сего убежать из дому?

По классу прошел шум: заговорили все разом, потом стало тихо.

— Если я правильно поняла вас, желающих на такой «подвиг» не нашлось бы?

— Я удрал бы, — заявил Костя Белый. — Только не на рыболовный сейнер, а на ракету… Ну, которая на Луну полетела бы или еще куда…

— Губа не дура! — хохотнул Бойцов. — На Венеру ему захотелось…

— Как видите, Мельников и Пирожков, в нашем классе больше морских волчат не нашлось… Неужели вы сами не понимаете, как все это глупо? Ну ладно, Ваня Мельников у нас известный романтик и фантазер, а ты, Андрей, как мог ты на такое пойти? Уж казалось бы, более рассудительного и трезвого парня, чем ты, в нашем классе трудно найти — и вдруг: корабль, трюм, бочки из-под селедки!.. Наш класс по всем показателям мог бы выйти на первое место в школе, а теперь благодаря вам будет плестись в хвосте. Мне стыдно, что я руковожу классом, в котором находятся вот такие ученики…

Отчитывать Нина Васильевна умела. У беглецов уже несколько раз уши бледнели, розовели, наливались ярким огнем, как петушиные гребни, а учительница говорила и говорила… Конец ее суровой речи был таков:

— Я думаю, вас обсудят еще на пионерской дружине.

— Завтра же, — подтвердила член совета дружины Мила Спицына.

— А чтобы вам больше не приходили сумасбродные идеи в головы, я вас с завтрашнего дня рассажу по разным партам. Ты, Ваня, сядешь… — учительница обвела класс глазами, — с Милой Спицыной…

— Посадите лучше на первую парту! — взмолился Мельников. — Милка ведь меня живьем съест!

— А ты, Андрюша, — с Надей Краснопевцевой.

— С кем угодно, только не с ней… — вскочил как ужаленный Пирожков. — Она же не человек, а… ходячая мумия!

— Нина Васильевна, пусть Пирожков сейчас же извинится, — бесстрастным голосом потребовала Надя.

— Чего я такого сказал… — заартачился было Андрей, но Ваня толкнул его под партой ногой, — мол, извинись, не то хуже будет — и Пирожков сквозь зубы извинился.

— Пожалуйста, — невозмутимо ответила Надя, даже не взглянув на него.

— Вы свободны, — сказала учительница.

Мрачнее тучи брели приятели по набережной. Солнце зарылось в клубящихся облаках, которые все плотнее обкладывали небо со всех сторон. Накренившийся красный с желтым буй на Неве взлетал на высоких волнах с белыми гребешками и с тяжелым всплеском опускался. Чайки молчаливо качались на черной, как деготь, воде. Подул холодный, с редкими дождевыми каплями ветер. Маленький черномазый буксир тянул длинную ржавую баржу. На корме одиноко сидел большой желтый пес. Ветер взъерошивал на его загривке косматую шерсть. Зачем забрался на старую пустую баржу желтый пес? И куда он плывет?

— Неохота домой, — проводив взглядом баржу с собакой, сказал Ваня.