Филифьонка, которая верила в катастрофы   ::   Янссон Туве

Солнце скрылось за облаками, и чайный столик внезапно стал серым. Большие окна затянулись пеленой серых облаков, и дамы услышали первые завывания ветра. Звуки казались слабыми, отдаленными, но они уже заглушали шёпот.

— Я вижу, вы недавно постирали ковер, — очень культурно заметила Гафса.

— Да. Коврам необходима морская вода, — отозвалась Филифьонка, Ковры не линяют, к тому же теперь он так мило пахнет.

"Я должна все рассказать Гафсе, — решила Филифьонка, Мне нужно с кем-то поговорить о моих страхах, с тем, кто может ответить мне: «Ах, конечно. Я великолепно понимаю о чем идет речь». — "В самом деле.

разве на земле существует что-то страшное? Сегодня великолепный летний день". — Пирожные сделаны по рецепту моей бабушки, — начала Филифьонка, а потом наклонившись вперед, через стол прошептала: — Сегодня неестественная погода. Все говорит: должно случиться что-то ужасное. Дорогая Гафса, поверьте мне, мы так малы и незначительны, словно вещи: пирожные, ковры… все то, чем мы пользуемся. Нам кажется, что все не так страшно, но в самом деле над нами нависла огромная опасность…

— Ох! — только и сказала Гафса, чувствуя себя крайне неловко.

— Да, угроза, — продолжала Филифьонка на одном дыхании. — Никто не может сказать ничего определенного, никто ничего не может доказать, и никто не хочет об этом говорить. Иногда через заднее окошко мне видно, как далеко-далеко над дорогой появляется черное облачко. А другой раз оно появляется над морем. Растет и растет, но пока не высовывается, Гафса, ты ощущаешь это? Скажи, что ты об этом думаешь? Пожалуйста!

Гафса сильно покраснела. Она молчала, крутила в руках кусочек сахара и жалела, что пришла.

— В это время года случаются внезапные бури, — осторожно произнесла она. Филифьонка разочарованно замолчала.

Гафса немного выждала, а потом чуть раздраженно продолжила:

— В пятницу я устроила стирку и, поверьте мне, совершенно внезапно налетел ветер, а потом я обнаружила мою наволочку на заборе. А чем вы пользуетесь, когда стираете свое белье, миссис Филифьонка?

— Не помню, — ответила Филифьонка, внезапно заскучав. Ей стало совершенно ясно: Гафса ее не понимала.

— Может еще чаю?

— Благодарю, — ответила Гафса. — Мы мило побеседовали. Жаль, что все хорошее так быстро кончается. Боюсь, мне надо идти.

— Да, — кивнула Филифьонка. — Я вижу.

На море опускалась темнота. Прибой что-то сам себе нашептывал. Но еще было рано зажигать лампы, полутьма казалась приятной. Тонкий нос Гафсы наморщился больше обычного. Пауза затянулась.

«Как мучительно такое молчание», — думала Гафса, сжимая свою сумочку. Тихо подвывал легкий юго-западный ветерок.

— Ты сказала о ветре, — внезапно начала Филифьонка. — Ветре, который унес твою наволочку. Дорогая Гафса, а я говорила тебе о циклонах. О тайфунах, торнадо, смерчах, песчаных бурях… Наводнениях, которые смывают дома. А больше всего я говорила о себе и своих страхах. Хотя, подозреваю, они не обоснованны. Я уверена, случится что-то ужасное. Все время думаю об этом. Даже когда стирала ковер, эти мысли не покидали меня. Ты понимаешь? Ты что-нибудь чувствуешь?

— У вас есть уксус? — спросила Гафса уставившись в свою чашечку. — Шерсть не линяет, если в воду при стирке добавлять немного уксуса.

Вот тогда Филифьонка разозлилась, хотя такое случалось с ней очень редко. Она почувствовала, что Гафса так или иначе пытается увильнуть, и заговорила о первом, что пришло ей на ум. Она ткнула трясущимся пальцем в ужасную маленькую веточку в вазе на столе и воскликнула:

— Посмотри! Разве это не мило? Лучшая вещь, которую я нашла, чтобы украсить чайный столик.

Гафсе очень захотелось смыться, поэтому она поднялась и сказала:

— Не заговаривайтесь. Ветка огромная, колючая и безвкусная.