Флейта для чемпиона   ::   Медведев Валерий

В общем, кто хочет проявить спортивность своего не только спортивного таланта, пусть записывается у Геннадия Цветкова. У меня вот здесь в этой сумке лежат золотые медали спортсменов искусства, сделанные по эскизам Тараса Сидякина!

- Опять золотые, - сказал Гусь, шутливо хватаясь за лохмы своих длинных волос.

- А пока марафон-игры по прыжкам в высоту продолжаются, - весело объявила Цветкова.

- Первым прыгает Масюков, приготовиться Ларионову, Масюков заявляет высоту, - сказал диктор Виктор.

- Я готов! - успел переодеться Вениамин. - Иду на два метра двадцать!

- Масюков, на какую высоту идёшь? - завертела головой Надежда, разыскивая его.

- Да сбежал он! Зря кричишь! - сказал Тарас.

- Вот тебе раз! А кто же будет конкурировать с Ларионовым? Весь график игр нам сорвал, - вновь засуетилась Елена.

- Гусь будет с Ларионовым конкурировать, - веско сказал Веня.

- Как Гусь? У него же нет в зачёте ни одного прыжка.

- Все сто пятьдесят попыток и все в зачёте, - ответил Веня. Можете поверить моему честному слову. - Он достаёт из кармана куртки блокнот: - Вот его результаты ста пятидесяти прыжков в высоту... В итоге всего на метр ниже меня. - И передал блокнот Леониду.

Лена с недоверием рассмотрела:

- И это взято всё без чемодана?

- И даже без свистка, но, правда... под покровом тёмной ночи... Но в нашем уставе не сказано, что прыгать надо обязательно днём.

- Гусь, то есть Гусев, заказывай высоту! - успокоилась Елена.

- Я иду... на два метра и... очко сантиметров... э... извините, не очко, а на двадцать один сантиметр!.. - натянул майку Гусев.

Болельщики закричали и засвистели в ожидании.

- Ну, ребята, жить становится интересно!.. - воскликнул Вениамин.

Гусь вышел на разбег. Все притихли... Он сосредоточился, долго покачиваясь на одной ноге, затем стремительно сорвался с места и побежал. Он бежал по двору вокруг сектора для прыжков, легко подпрыгивая над землёй, словно мифологический бог греческой торговли Гермес, у которого, согласно дошедшей до нас скульптуре, к ступням ног были прикреплены маленькие крылышки.

- Странный разбег, - сказал Тарас.

- У каждого свой, - объяснил Ларионов. - Гусев считает: чтобы хорошо прыгать, надо хорошо разбежаться.

К этому времени Гусь легко взлетел над планкой и взял высоту с первой попытки. И по сравнению с тем, чем уже удивил всех Виктор Гусев, это уже никого особенно не удивило. И хотя Татьяна Цветкова и до прыжка, и во время прыжка, и после повторяла и слышно, и чуть слышно, и совсем неслышно: "Ну, Гусь! Вот Гусь!.. Ну, Гусь!.. И кто бы мог подумать?!", но все это относилось к чему-то, о чём знает одна Цветкова.

- Приготовиться к прыжку Гераклу! - громко крикнула она и тут же поправилась: - Я хотела сказать - Ларионову!.. "Хотя то, что совершил Ларионов - это тоже кое-что, - думала она. - Съехать с горы, как в слаломе, и сбить на глазах судей и болельщиков все флажки! Ну, почти все! А оказывается: не сбить ни одного. А что? - подумала она ещё. - Живи Геракл сейчас, он, может, вот так и начал бы свою жизнь... А подвиги, что ж, они все впереди. У кого, у кого, а у Ларионова-то..."

Ларионов, раскачиваясь на одной ноге, готовился к прыжку.

- А планку видишь одну? - тихо из-за спины спросил его Леонид Толкалин.

- Одну! - ответил Ларионов.

- Значит, преодолел переутомление?

- Преодолел.

- Я тебе говорил, что тебе надо влюбиться в девушку!

- Но ведь в свою девушку, а не в чужую, так? - сказал Ларионов.

И что-то совсем новое почудилось Татьяне Цветковой в этих мальчишках, взлетающих над планкой вместе со стихами раннего Эренбурга и позднего Евтушенко. "Нет, Гусь! Ну, Гусь! Вот Гусь!.." И вся эта безумная идея в духе Нильса Бора. И чёрт с ним, с этим Масюковым, что всё это он придумал из зависти к Ларионову.