Гринька - Красный мститель   ::   Кубанский Георгий

Одна рогожа!

Анастасия Григорьевна подбежала к нему, обняла его вместе с рогожей:

— Сыночек ты мой! Цел!.. Живехонек!

Еще раз выручил старый семейный сундук. Нашлись в нем и брюки, и рубашка, и даже теплый пиджак — в дорогу. Пахнущую соленой рыбой рогожу сунули в печку.

— Ишь ты! — удивленно присматривался Христя к Гриньке. — Грозен! Красный мститель!

Гринька его не слышал. Он переоделся и, сидя за столом, уплетал остатки пирога с тыквой, запивая его желтым топленым молоком.

Анастасия Григорьевна стояла возле него с крынкой в руке.

Гринька откинулся на спинку стула и, улыбаясь, похлопал себя кулаком по животу:

— Ого-го! Набарабанился!

Христя поднялся первым.

— Пора! — сказал он и кивнул на будильник.

За ним заторопились и остальные. В последний раз осмотрели они комнату. И странно — почему-то теперь, после появления Гриньки, исчезло тягостное настроение. Как будто все тут только и ждали этого мальчонку в рогоже, свернутой фунтиком. Роману Петровичу и Христе передалось оживление «мамаши».

С появлением Гриньки поездка в Ростов обрела для нее еще и второе серьезное значение. Анастасия Григорьевна решила: нужно сохранить мальчонку, пока она не сможет передать его с рук на руки отцу. А кто сможет лучше нее позаботиться о мальчике? Не раз она говорила Роману Петровичу о Гриньке: «Это не такой паренек, чтобы по базарам бегать. Ему семья нужна!» Слушая ее, Роман Петрович прекрасно понимал, что дело тут не только в Гриньке, но и в материнском сердце «мамаши».

…Они вышли со двора попарно. Впереди — Роман Петрович и Христя, за ними — «мамаша» с Гринькой. Лампу в доме оставили непогашенной, только прикрутили фитиль. Придет время, выгорит керосин — сама погаснет.

Посмотрели в последний раз на тускло святящиеся окна. Прислушались к шуму ветерка в саду.

— Пошли! — сказал Роман Петрович. Шли они темной, окраинной улочкой. Изредка освещенное окно вырывало из тьмы клочок мощенного кирпичом тротуара. А дальше становилось еще темнее, непрогляднее. Опасливо обходили беглецов редкие прохожие. За последнее время в городе участились грабежи. Люди боялись нарваться на бандитов.

За городом белели в темноте зыбкие полосы тумана. Но Христя вел маленькую группу уверенно. Ровно к условленному времени они вышли к Черным Сваям. В темноте они скорее угадали, чем увидели, торчащие из воды обугленные столбы. Спокойная вода лоснилась, казалась густой и маслянистой, как нефть. Вдалеке, где кончалась бесконечно длинная отмель, мигал одинокий маяк. Вспыхнет яркий белый глазок, бросит на воду искрящуюся дорожку и закроется…

Скоро на море появился тусклый огонек. За ним проступили еле приметные в темноте очертания косого паруса.

— «Чайка»! — сказал Христя. — Прогулочная шлюпка. С парусом.

Он знал все городские лодки. Первым забрался в «Чайку» Гринька.

— А-а! — встретил его знакомый голос. — Старый приятель!

Гринька еле разглядел в темени долговязого тюремного старосту. Рядом со старостой громадной темной глыбой сидел матрос с подвешенной на бинте рукой. Остальных в темноте узнать не удалось.

Шлюпка была крепкая и просторная. Христя быстро проверил, хорошо ли закреплены мачта, парус. Роман Петрович сменил на руле Акима Семеновича. Анастасия Григорьевна с Гринькой устроились посередине лодки, под парусом.

Легко ступая по зыбкой шлюпке и на ходу пожимая руки товарищам, Аким Семенович выбрался на берег.

— На корме глядите в оба, — приговаривал он. — Там ящик с медикаментами. И другой — с продовольствием.

Аким Семенович помог оттолкнуть шлюпку от берега.

— Передайте хлопцам в плавнях, что мы ждем их!

Над головой Гриньки захлопал парус, важно надулся.

Шлюпка слегка накренилась и направилась в открытое море.

…Под носом лодки шипела вода. Изредка всплескивала о борт мелкая волна.