Грот афалины   ::   Мисько Павел Андреевич

Бульдозеры сползали на берег своим ходом, едва только солдаты успевали закрепить понтоны и положить широкие пандусы-съезды. А на рейде, за входом в лагуну, стояла самоходная громадина баржа, в ее корме откинулась, словно подъемный мост, стенка, и там зияла темная четырехугольная дыра. С баржи, из ее бездонного чрева, и извлекалась вся эта техника и контейнеры. Чужеземцы торопились, возможно, боялись, чтоб султан не передумал, не потребовал назад купчую на остров.

– Так что же нам делать?

– А как с остальными деревнями? Может, их не будут трогать? – снова послышались выкрики.

– Будут! Я говорил со старостами тех деревень. Всем приказано собираться и выезжать! – ответил Ганеш.

Вокруг снова громко зашумели:

– Как это собираться? Куда-а?!

– Разве я заберу с собой кокосовые пальмы?

– А куда же деваться мне-е-е? А мои же вы ноженьки! А кому же я нужна, если мне и тут житья нет?!. – голосила старая Рата. Она сидела впереди Янга, выставив толстые, как колоды, ноги в обвислых уродливых складках. Сколько помнит Янг, у нее всегда были такие ноги. Все силы она тратила на то, чтоб таскать их. Родные отказались от Раты – слоновая болезнь неизлечима, – и старуха нищенствовала.

– У меня девять пальм. Как я проживу без них, кормилиц?! – выкрикивал кто-то плаксивым голосом.

– Султан же обещал при коронации: столичный остров, Главный, будет беречь, как наседка каждого своего цыпленка. А теперь что? Сам клюет нас, как коршун! – это был голос Раджа, брата, Янг выделил его из всех голосов.

– О, великий Вишну! Всемогущий Вишну! Наипрекраснейший Вишну! За какие грехи послал эти муки? Сотвори чудо, спаси нас!

Крики, плач… Глядя на матерей, заплакали и дети.

– Тихо-о! Дайте и мне сказать! – кричал, надрывался в этом содоме китаец Ли Сунь. Он пробрался в центр, поклонился во все стороны. Хвостики повязанной косынки мотались сзади, как две косички. – Ну, чего вы паникуете? Все идет к лучшему, а не к худшему. Хоть свет повидаете, а то некоторые из вас за всю жизнь дальше Биргуса нос не высовывали.

– Верно говорит! Пусть сгорит этот остров! Сидим, как в норе! – кричал Пуол. По возрасту он ровесник Раджу, в детстве даже играли вместе, водили компанию. «Но почему он не любит свой Биргус?» – думал Янг.

– Вас же не просто выгоняют отсюда! – все еще надрывался Ли Сунь.

– «Вас…» А тебя что – не выгоняют? Ты тут остаешься? – бросил ему Радж.

– Нас, нас… Я просто оговорился! – продолжал Ли Сунь. – Нас же пе-ре-се-ля-ют! В другое место, на другой остров. Транспорт дают.

– Не нужен нам другой! Знаем, какая земля на Горном! Слышали! С одной стороны гора, с другой – болото! А хорошая земля вся занята!

– Говорю: дадут хорошие участки – разводите кокосы, сушите копру. А кто не захочет… – голос Ли Суня охрип, сорвался.

– Посадишь пальму – жди шесть-восемь лет, пока появятся на ней орехи. А эти восемь лет зубы на полке держать? У меня же пятеро детей!

– …А кто не захочет… Я хотел сказать – кто захочет поменять свою жизнь на городскую, устроиться на другом острове, не на Горном, – пожалуйста, перевезут со всем барахлом! – кричал Ли Сунь. – Слышите? И еще пятьдесят долларов на семью дадут! – китаец закашлялся.

«И чего этот лавочник горло дерет? Может, ему заплатили за это? Обирала проклятый…» – думал Янг.

– А где найдешь работу? Кто нас там ждет? Кому мы нужны? – сыпались выкрики.

– Лишь бы хорошие деньги – всюду можно жить! – кричал свое Пуол.

– Ли Сунь! Твой язык сегодня легко ходит! Каким маслом его смазали? За сколько долларов продался?! – гневно восклицал Радж, и его слова вызвали новую волну возмущения.

Янг сел боком, чтоб было удобно и за Раджем наблюдать. Залюбовался братом: белая трикотажная тенниска плотно облегала выпуклые плечи и грудь, подчеркивая каждый бугорок мускулов.