Грозовая степь   ::   Соболев Анатолий Пантелеевич

Но я слишком хорошо знал Пронькину поноровку, чтобы поверить своей надежде.

- Сейчас еще не так затрясутся.

- Ну и пускай! Только один на один у тебя кишка тонка!

- Но-но! - угрожающе предупредил Пронька и так дернул за галстук, что я едва устоял на ногах.

Я залепил ему затрещину.

- Ах, так! - удивленно лупнул глазами Пронька. - С тобой по-человечески, а ты драться? Ну, теперь держись! Хочешь?

- Хочу!

- На!

- Получай!

Мы обменялись оплеухами, молниеносными, как удары сабель.

И вдруг пропал у меня страх, перестали трястись коленки. Сколько на одного! А один на один любой потрусит! А главное, галстук у меня на груди. Он мне силы придавал. И этому губастому Проньке я все равно не поддамся! Пускай он больше меня и сильнее, а все равно не поддамся! И всем им не поддамся!

- Ордой на одного! - отчаянно крикнул я. - А ну тронь!

- И трону! - наступал Пронька.

- Тронь!!

- Трону!!

Дрался я отчаянно: и руками, и ногами, и зубами. Но зареченские здорово избили меня. До огненных брызг в глазах.

Отняла бабка Ликановна, что шла на речку полоскать белье.

- За чтой-то они тебя, касатик?

Я молча отмывал нос и боялся, как бы она не углядела моих слез. Ликановна ахала, вздыхала, сморкалась в фартук, будто нос расквасили ей, а не мне.

Галстук я все же отстоял, как ни старались его стянуть зареченские. Чуть не задушили. И никому и никогда не позволю хвататься за него! Я твердо запомнил слова Надежды Федоровны, что на галстуке горит кровь рабочего класса и трудового крестьянства. Берегите галстук как зеницу ока и честно носите его на груди! Теперь на нем была и из моего собственного носа кровь. Эх, кабы один на один!

Дома отец оценил синяки, которыми я разжился, и остановил взгляд на помятом галстуке.

- В пионеры вступил, - пояснил я.

- Вижу. Дрался за что?

- За галстук.

- С кем?

- С Пронькой Сусековым. Еще Васька Лопух был и все зареченские.

- Та-ак, правильно. Запомни: кто не сбережет в детстве красный галстук, тот не сбережет взрослым партийный билет. А мы теперь с тобой оба партийные.

- Как это? - удивился я.

- А так. Ты - пионер, я - большевик, и цель у нас одна - коммунизм. Теперь ты не просто Ленька, а пионер Ленька. Знаешь, что такое "пионер" обозначает? Это обозначает - первый. Я книжку читал: первых путешественников пионерами звали. Они в Америку первыми прибыли. И вообще всякий человек, который первым идет, - пионер. Так что будь теперь правофланговым во всем: и в учебе и... во всем. Сегодня у тебя, можно сказать, боевое крещение в классовой борьбе. За галстук дрался - значит, за Советскую власть дрался. Дерись за Советскую власть, не жалей волос! Понял?

- Понял.

Насчет драки я хорошо понял и позднее дрался на совесть.

Глава вторая

С церкви снимали крест.

Мы прибежали туда ни свет ни заря. Упустить такое зрелище! Кроме того, среди мальчишек ходили упорные слухи, что крест из чистого золота, и мы надеялись отломить кусочек на грузила. Рыба, говорят, здорово берет, если грузило золотое.

Когда Федька, Степка и я примчались на площадь, перед церковными воротами уже толпился народ. Мы пробились сквозь тесные ряды и вынырнули возле самых воротин, сделанных из витых железных прутьев. На одной из них был прикреплен листок бумаги.

Продавец сельпо по складам читал написанное химическим карандашом:

- "Кто по-ле-полезет сы-ма-сымать кре-крест, то-му пу-пуля".

Толпа молчала.

Продавец вытер розовое, будто распаренное лицо большим платком. Я на миг встретил его юркие, с тревожным посверком глаза.

- Эхе-хе... - аккуратно сложил платок продавец. - Времечко приспело. Неуютствие.

- Богохульство это, - сказал кто-то в толпе. - Бог-то в душе, оттуль его не скинешь, аки крест.

В народе пробежал тревожный шепоток: "Воронок. Воронок упреждает".