Из старых записных книжек (1924-1947)   ::   Пантелеев Алексей Иванович

Но он мечтает прожить сто лет и твердо уверен, что проживет.

* * *

Судьба Аркапура, его жизненная и деловая карьера типичны для целого круга моих родственников. Две линии Спехиных, семья Кацеповых, семья Сидоровых, Носановы... Капиталисты первого поколения. Дедушка Василий мальчиком приехал из своей холмогорской глуши буквально с пятачком в кармане. Перед революцией был владельцем пятиэтажного универсального магазина на Садовой.

Мальчиком из родной Устюжны приехал в Петербург и Аркаша Пурышев. "Мальчиком" работал он в чайных магазинах - на Васильевском острове, у Владимирской церкви, на Невском. Потом поступил на счетоводные курсы Езерского, где познакомился и подружился с другим учеником - Петром Сойкиным. Впоследствии строил для Сойкина дом на Стремянной, 12 - адрес, известный многим любителям книги.

Окончив курсы, работал какое-то время у Езерского помощником. Потом получил приглашение в Ташкент, в только что завоеванные области.

* * *

В Петрограде, в Полюстрове, у него был куплен еще в 1915 году большой пустырь. И вот у всякого приезжающего из Ленинграда он спрашивает:

- Не знаете, там не построили ничего?

Потому что по законам Российской империи здания и предприятия, самочинно возведенные на чужой земле, переходят в собственность владельца участка.

* * *

Газет не выписывает. "Не хочу обогащать Советское государство", говорит он. Но это неправда, на самом деле газету не выписывают из экономии. Берут ее у хозяев, а на сэкономленные за год 12 рублей покупают ведро меда.

* * *

Пьет чай с медом, отсчитывает и глотает каждые два часа гомеопатические шарики, утром и вечером подолгу молится, гуляет в саду и ждет... ждет, что его позовут.

А сын Сергей уже восьмой год не пишет ему.

А в Белграде, в Сербии, у него растет внучка Таня, и он не знает об этом. Не знает о ее существовании.

* * *

В поезде "Калуга - Москва".

Народу еще не много. Почти все спят. Типично для времени: из каждых трех пассажиров два - строители. С топорами, пилами, фуганками, желтыми "футиками" за голенищем...

* * *

Молочницы садятся тем больше, чем ближе к Москве.

* * *

Парень ходит по вагонам, торгует яблоками. Продал корзину, сходил в свой вагон, принес еще.

- Угощаю коричневыми! А вот замечательные коричневые!

* * *

Прибыли в Москву ранним дождливым утром.

Вокзал уже понемногу оживал. Ждали прибытия одесского поезда.

В киоске продавали свежие, сегодняшние "Известия".

На улице лил дождь.

* * *

Москва 5.IХ.30.

На четвертом номере добрался до Николаевского вокзала, отдал на хранение вещи, в буфете выпил чаю с бабушкиными пирожками.

На той же четверке проехал на Центральную городскую станцию. Билетов на сегодня нет. Пошел на станцию международных вагонов. Простоял в очереди два часа, билет получил.

Весь день в Москве. В Третьяковке, на Сухаревке, в часовне Владимирской Божьей Матери, в ЦПКиО. Там поужинал.

Сейчас на вокзале.

Поезд должен был уйти в 21. 30, но опаздывает на пять часов, уйдет, дай бог, в четыре.

Сижу, пью чай, любуюсь молодой американкой.

Был на почтамте в смутной надежде поймать Катю, но, как и следовало ожидать, Катю не поймал.

Москва по-прежнему неуютная.

"В муках рождается новый мир".

Спать хочется.

Предыдущую ночь спал два с половиной часа. А перед тем несколько ночей тоже недосыпал. Сознательно.

Без десяти два.

В буфете со столов убрали скатерти, и люди спят, положив головы на грязные доски.

Пьют чай в стаканах без блюдечек. Напоминает девятнадцатый год. Ярославль, Рыбинск, ст. Лютово...

Болел зуб. Сейчас, слава богу, утих.

Американка познакомилась с молодым американцем, этаким киногероем, вроде... не скажу вроде кого, не вспомнить.

Их много таких.

В белом клеенчатом пальто, в широкополой шляпе.

* * *

Может быть, она и �