Элайзабел Крэй и Темное Братство   ::   Вудинг Крис

Он почувствовал, как содрогнулся огромный храм, когда во дворе взорвались бомбы, и расслышал завывания монстров, которые ворвались в пролом, но после этого потерял сознание и очнулся, лишь когда Кэтлин и остальные вернулись за ним, чтобы вместе покинуть это ужасное место. Таким образом, ему не посчастливилось увидеть финал этой драмы, но детектив не сетовал на судьбу и, напротив, считал, что должен денно и нощно благодарить Господа Бога и Кэтлин за то, что остался в живых.

Карвер поднялся со скамьи и расправил плечи, подвигал лопатками, чтоб немного размяться, застегнул пальто и поднял с сиденья скамьи свой цилиндр. Глубоко втянув в себя морозный воздух, он неторопливой походкой зашагал по направлению к Парк-лейн.

Какими все-таки сложными, извилистыми путями приходится всем им идти по жизни. Цепи случайностей и совпадений, звенья которых нанизываются одно на другое в течение столетий, вдруг сплетаются воедино и потом расходятся в разные стороны, но никогда не обрываются, а протягиваются в новые далекие столетия, к будущим победам, поражениям, встречам и расставаниям. Так и в этой истории все, выходит, было предопределено заранее. Даже Лоскутник сослужил в ней свою службу; ведь если бы не он, Карвер не стал бы столь тесно сотрудничать с Майкрафтом и не узнал бы о существовании Братства, и все остальные без его участия не смогли бы помешать осуществлению чудовищных планов секты. Или взять, к примеру, Элайзабел. Как ей удалось удрать от заговорщиков в тот первый раз, когда Таниэль случайно на нее наткнулся во время охоты на колыбельщика? Она, поди, и сама этого не знает.

«Нами управляют силы, могущества которых мы и представить себе не можем», — подумал он.

Но было во всем этом также и пропущенное, ускользнувшее звено, при мысли о котором у детектива неизменно портилось настроение. Доктор Маммон Пайк, глава Братства, остался жив и здоров и по-прежнему обитал в своей загородной резиденции. Никто из власть предержащих не знал о его принадлежности к секте и навряд ли когда-нибудь узнает. Ему, как и некоторым из его сподвижников, удалось под шумок невредимым удрать из храма. Теперь же он надежно укрылся от каких-либо обвинений за стеной своей респектабельности и по-прежнему врачует душевнобольных в «Редфордских угодьях». И сколько Карвер ни старался его на чем-то подловить, Пайк оставался совершенно неуязвим.

Вот сегодня, например, почтенный доктор намеревался посетить званый вечер. Светское мероприятие, куда приглашены все светила медицины. Карверу это было хорошо известно, потому что он глаз не спускал с бывшего главы Братства. Но все без толку. Пайк держал себя безупречно. Он был чист, как первый снег. Закон не имел над ним власти.

Снедаемый этими досадными мыслями, Карвер понуро побрел вдоль Парк-лейн. В эту позднюю пору экипажей на улице почти не было. Исключение составляла лишь одна повозка, с грохотом катившаяся по булыжной мостовой. Возница надвинул на глаза цилиндр и высоко поднял воротник плаща, так что разглядеть его лицо не представлялось возможным. Он легонько хлестнул кнутом обеих своих лошадей — черного жеребца и белую кобылу, а поравнявшись с Карвером, вежливо приподнял цилиндр. Карвер машинально ответил на приветствие.

Карвер направлялся к себе домой, что же до Лоскутника, то он спешил на свидание с неким доктором Маммоном Пайком, чтобы наконец взыскать с него кое-какой должок.