Камилла   ::   Л`Англ Мэдлен

Решила, что если я смогу дойти пешком, то во мне ничего другого не останется, кроме усталости, и тогда я просто рухну в постель и усну. Но было слишком далеко. У меня стали подгибаться ноги, и я спустилась в метро.

Когда я вошла в дом, то поняла, что Жак там у нас, с мамой.

Привратник сказал:

– Добрый вечер, мисс Камилла, – со своей ехидной улыбочкой, от которой у меня теперь уже больше ничего не сжималось внутри.

Я вошла в лифт. «Лифтовый мальчик» проговорил, причмокивая, как будто ел некий экзотический фрукт:

– Добрый вечер, мисс Камилла. У вас там наверху гости.

– Да?

– Этот мистер Ниссен. Он спросил, дома ли вы, и сказал, что поднимется и подождет.

«Лифтовый мальчик» посмотрел меня со своей обычной ухмылочкой, выпуская на четырнадцатом – который на самом деле тринадцатый – этаже. Я достала ключ из кармана своего пальто цвета морской волны и вошла в квартиру. Из гостиной доносились голоса. Мама вышла встретить меня.

– Камилла, – сказала она, – мы так тревожились.

– Почему?

– Луиза ждет тебя в твоей комнате.

– Я не хочу видеть Луизу. Я вообще не хочу никого видеть.

– О, дорогая моя, – сказала мама. – Я знаю, как ты печалишься, что Фрэнк уехал в Цинциннати. Но подумай, насколько хуже, чем тебе, Луизе и миссис Роуэн. Подожди, ты поедешь в пансион и подружишься с новыми девочками. Дорогая, все забудется, обещаю тебе. Ты ведь веришь маме, когда она что-нибудь обещает, ведь правда?

– Нет, – отрезала я.

Тень набежала на мамино лицо. Но она взяла себя в руки.

– Дорогая, – сказала она. – Жак здесь, потому что он пришел попрощаться. Я уверена, ты позволишь мне с ним хотя бы попрощаться. Думаю, я должна это сделать.

– Не знаю, – сказала я. – Все это не имеет ко мне никакого отношения.

– Камилла, – начала было мама, потом передумала, не стала говорить то, что собиралась сказать, а сказала вместо этого: – Пойди в гостиную и попрощайся с ним. Скажи, я жду его в холле. А потом иди к Луизе.

Давно уже я не слышала, чтобы мама говорила так безапелляционно. Я пошла в гостиную. Жак стоял возле окна и смотрел на крыши домов.

– Я пришла попрощаться, – сказала я. «О прощай, прощай, Фрэнк, прощай», – звучало у меня в голове.

Жак повернулся и протянул мне руку.

– До свидания, Камилла, дорогая. До свидания. До встречи, если нам суждено еще встретиться.

Больше мне некуда было идти, как в свою комнату, где меня ждала Луиза. Она, как и Жак, стояла у окна. Когда я вошла, она протянула мне письмо.

– Вот, – сказала она. – Фрэнк велел передать это тебе. Я хотела его выкинуть. Но потом я… Вот оно.

Я взяла письмо, повернулась к ней спиной и вскрыла конверт.

«Камилла, – начиналось оно решительно, – Билл и Мона расходятся. Я еду с Биллом в Цинциннати. Луиза остается с Моной. Вот так. Я не могу с тобой попрощаться. Ты знаешь почему? Пойми сама. Я не могу написать всего, что чувствую. И это ты тоже пойми».

Письмо было подписано «С любовью. Фрэнк». Слово «любовь» было написано торопливым, каким-то дрожащим почерком, точно ему было нелегко его написать.

Я сложила письмо и сунула его обратно в конверт.

– Фрэнк сказал, чтобы я передала его тебе в школе. Он просил передать непременно до конца уроков.

– Ох!

– Прости, – сказала Луиза. – Я думаю, мне хотелось, чтобы тебе тоже было плохо.

– Да ладно, – сказала я.

– Увидимся завтра в школе.

– Хорошо.

– Придешь пораньше? Раз ты тоже скоро уезжаешь…

– Хорошо, – повторила я.

– Мне надо назад к Моне. Я нужна ей. Она не хотела меня отпускать, но я сказала, что мне надо передать тебе письмо. Ладно, пока.

– Пока, – ответила я.

Я выключила свет и подошла к окну. В большинстве окон в домах напротив горел свет. А над домами небо было темным и ясным, и в темноте, пульсируя, горела всего одна звезда. Глядя на нее, я не загадала никакого желания.