Чужое лицо   ::   Моррелл Дэвид

Величественные дворцы и храмы.

Потом перед ним встали джунгли, в его внесли через проход, расчищенный среди деревьев и кустарника, и этот коридор все не кончался; его носильщики двигались по широкой дороге, вымощенной серым камнем и поднятой над уровнем лесного грунта. Ему чудилось, будто повсюду, кроме дороги, земля шевелилась от змей.

На них спустилась ночь, но они продолжали свой путь; Холли держалась возле носилок, а предводитель майя шел во главе отряда.

"Вот так все и было тысячу лет назад", - подумал Бьюкенен.

Они пришли в деревню, где за воротами и частоколом в человеческий рост мерцали факелы, освещая хижины. Стены хижин были сплетены из тонких молодых деревьев, а крыши - из пальмовых листьев. Разбуженные прибытием процессии свиньи и куры с шумом разбегались в разные стороны. Жители деревни молча, ждали. Это были низкорослые круглолицые люди с темными волосами и миндалевидными глазами; на женщинах были призрачно-белые платья.

Бьюкенена внесли в одну из хижин и уложили в гамак. "Это чтобы змеи не добрались до меня", - подумал он. Женщины сняли с него одежду. При свете костра вождь стал внимательно осматривать его раны.

Холли закричала и попыталась остановить его, но жители ее не пустили. После того как вождь снова зашил ножевую рану Бьюкенена, наложил компресс на почти зажившую пулевую рану и смазал мазью порезы и ушибы, он осмотрел выпиравшие из орбит глаза Бьюкенена и ножом сбрил волосы с одной стороны его головы.

Потом поднес к голове, в которой жила боль, деревянную дрель с ручным приводом.

Проникновение заточенного острия причиняло мучительную боль.

И вдруг как будто вскрыли огромный нарыв - Бьюкенен потерял сознание от бурно нахлынувшего на него чувства облегчения.

12

- Сколько времени я был без сознания? - с трудом спросил Бьюкенен. В голове у него стоял туман. Тело казалось совершенно чужим. Слова ворочались во рту, словно камни.

- Две недели.

Это так удивило его, что мысли получили толчок и в голове немного прояснилось. Он поднес правую руку к повязке на голове.

- Не трогай, - остановила его Холли.

- Что со мной было? Я ничего не помню.

Холли не ответила. Она намочила чистую тряпицу в дождевой воде, которую собрала в выскобленную половинку скорлупы кокосового ореха. Полуголый Бьюкенен лежал снаружи хижины в гамаке, и лучи предзакатного солнца приятно грели его раны. Холли стала мыть его.

- Рассказывай. - Он облизнул свои сухие распухшие губы.

- Ты чуть не умер. Потерял много крови, по знахарю удалось остановить кровотечение.

- А голова? Что у меня с головой?

- Ты бредил. Корчился в конвульсиях. У тебя так выкатились глаза, что я испугалась, как бы они не выскочили совсем. По-видимому, что-то давило на них изнутри. Он тебя прооперировал.

- Что ты сказала?

- Он сделал операцию на черепе. Просверлил дырку у тебя в голове. Кровь брызнула фонтаном через всю хижину, как будто...

Силы изменили Бьюкенену. Его веки опустились. Оп снова облизнул сухие губы.

Холли достала еще одну половинку кокосовой скорлупы и стала поить его дождевой водой.

Вода текла у него по подбородку, но ему все же удалось проглотить почти всю воду и насладиться ее прохладной свежестью.

- Просверлил дырку в голове... - пробормотал он.

- Первобытная хирургия. Тысячелетней давности. Будто время здесь остановилось. Электричества нет. Вес необходимое эти люди добывают в лесу. Одежду делают сами. А мыло... Они жгут стержни кукурузных початков, чтобы вскипятить воду. Потом кладут оставшуюся от стержней золу в воду и в этой воде стирают грязную одежду. Потом ее прополаскивают в других горшках с кипящей водой. Одежда становится необыкновенно чистой. А воду выливают на свои посевы, чтобы зола послужила еще и удобрением.