Чужое лицо   ::   Моррелл Дэвид

Бьюкенен силился сосредоточиться, но не мог держать глаза открытыми.

- Первобытная хирургия, - сказал он в некотором замешательстве.

Это произошло два дня спустя, когда он проснулся в следующий раз.

Холли объяснила ему, что, пока он лежал без сознания, ей удалось заставить его глотать жидкость - воду и куриный бульон, чтобы избежать обезвоживания организма, но все же он ужасно похудел, и ему придется попробовать поесть, даже если его желудок будет против.

- Я готов, - согласился Бьюкенен.

Холли деревянной ложкой зачерпнула из глиняной миски тыквенного супа, попробовала, не слишком ли горячо, и поднесла ложку ему ко рту.

- Восхитительно.

- Я тут ни при чем. Не я готовлю. Есть женщина, которая приносит пищу. Она жестами объясняет мне, что я должна с тобой делать.

- А тот, кто вылечил меня?

- Он приходит два раза в день и дает тебе выпить ложку густого, сладко пахнущего сиропа. Может, именно поэтому ты не получил заражения крови. Как жаль, что я не понимаю их языка. Я пыталась обойтись своими крохами испанского, но они явно не реагируют на этот язык. Мы объясняемся знаками.

- Интересно, почему они с нами возятся? Почему оставили нас жить?

- Не знаю, - пожала плечами Холли. - С тобой они обращаются так, как будто ты - герой. Непонятно.

- Это как-то связано с игрой. Когда я был противником Реймонда. И то, что мы явно были врагами Драммонда. Эти люди решили, что мы на их стороне. Бьюкенен задумался. - Я проиграл игру, и все-таки... Может быть, в древности майя так жалели проигравшего, что брали на себя заботу о нем?

- А почему они должны были его жалеть?

- Потому что победившего приносили в жертву, и он занимал место среди богов.

- Реймонд не среди богов.

- Нет. Как и Драммонд. Он в аду, где ему и надлежит быть, - сказал Бьюкенен. - Он напоминает мне полковника.

- Полковника?

Бьюкенен помолчал, задумавшись.

- Все, что случилось на буровой площадке, - твое. Напиши об этом. Только меня не впутывай. Но то, что я сейчас тебе скажу, не для прессы.

- Послушай, если ты до сих пор недостаточно меня знаешь, чтобы доверять...

Бьюкенен опять заколебался, потом принял решение.

- Может, доверие - это еще одна частичка того, что означает быть человеком. Я определенно доверял тебе тогда, на площадке. Ты все делала убедительно, и все же я не сомневался, что ты разыгрываешь роль, когда ты сказала, будто осталась со мной только ради сбора материала для статьи.

- Я тоже доверяла тебе, даже когда ты сказал Драммонду, будто тебе все равно, что станет со мной. Я только верила, что ты играешь спектакль, и подыгрывала тебе, хотя и не знала, для чего это делалось. Чего ты надеялся этим добиться?

- Реймонд кое-что просек правильно. Я хотел сбить их с толку, чтобы им пришлось оставить нас в живых вплоть до выяснения, кто из нас говорит правду. В конце концов, они бы не удержались и позвонили бы по телефонам, которые мы им дали, и тогда автоматическая система слежения привела бы ударную группу полковника в этом направлении. В случае везения мы к тому времени все еще были бы живы.

- Очень рискованно.

- Да уж! В подобной ситуации ничего нельзя спланировать заранее. Но из нас с тобой определенно получилась неплохая команда.

- Ну, у меня был хороший наставник, - улыбнулась Холли.

- Я говорил тебе о своем начальнике. Полковник и Драммонд очень похожи друг на друга. Когда перед полковником стоит цель, То, кроме ее достижения, ничто другое уже не имеет значения.

- Но ведь это обычная армейская дисциплина.

- Нет. У военных есть этика. У политиков ее нет. Именно политики ставят перед вооруженными силами аморальные цели. Но иногда появляется какой-нибудь чип вроде этого полковника, и тогда... - Бьюкенен был еще слаб и быстро уставал. Только злость помогала ему держаться.