На школьном дворе   ::   Сотник Юрий

Ленька взвыл, попытался было левой ногой дотянуться до противоположной стороны раскаленной полоски, но Луиза с перепугу крепко вцепилась в его руку, и ему ничего не осталось делать, как скакнуть назад.

Конечно, родители допросили обоих, как они додумались до подобной глупости. Родители Хмелева лишь посмеялись, слушая рассказ сына, хотя он и кряхтел от боли, но не так повел себя отец Луизы. Будучи заместителем председателя райпотребсоюза, он считал себя важной фигурой в городе, а его дочка приносила тройки и даже двойки, и такие отметки товарищ Мокеев воспринимал как оскорбление, нанесенное лично ему, и как подрыв его авторитета. После истории с угольками он написал жалобу заведующему районо и ее копию отправил в редакцию районной газеты. В жалобе говорилось, что директор Бурундук допускает панибратские отношения с учащимися, сидит с ними на ступеньках крыльца и ведет безответственные разговоры, провоцирующие детей на шалости, которые ведут к несчастным случаям. В жалобе указывалось также, что директор позволяет рядовым преподавателям обращаться к нему при детях на "ты", что дети фамильярно зовут директора Акимычем, а это свидетельствует о полной утрате к нему уважения.

Здесь товарищ Мокеев сознательно допустил неточность: ребята действительно звали директора Акимычем, но только за глаза, а при встрече с ним всегда обращались к нему по имени-отчеству.

Заведующий районо Иван Карпович Лыков знал, что на каждую жалобу положено отвечать и лучше всего в ответе указывать, что виновные наказаны, но Иван Карпович очень ценил Данилу Акимыча как директора и педагога. Хотя его старший сын учился в десятилетке, свою младшую дочь он отдал во вторую восьмилетнюю школу, считая, что там "самый здоровый микроклимат". Иленск - городишко маленький, деятели районного масштаба встречаются между собой часто на всевозможных совещаниях, и Лыков тщетно пытался убедить Мокеева, что ничего зазорного нет в сидении директора школы с ребятами на крылечке, что общение в свободные часы сближает педагогов с учениками, что, наконец, Луиза с Ленькой могли задумать хождение по углям, прочитав об этом заметку в каком-нибудь журнале.

Примерно то же самое говорили Мокееву в редакции, но это лишь подлило масла в огонь. Луизин папа заявил, что теперь он напишет жалобу в областной отдел народного образования и в областную газету, напишет о том, как в Иленске зажимают критику.

К счастью, товарища Мокеева привлекли к ответственности за какие-то злоупотребления служебным положением, и он забыл о своей войне против директора школы.

Эта история основательно потрепала нервы обоим педагогам. Как ни противно было товарищу Лыкову, но ему пришлось вызвать их к себе и попросить хотя бы для проформы написать объяснительные записки. Редактору газеты пришлось направить в школу одного из сотрудников, и тот беседовал с директором и преподавателем труда, с другими педагогами и учениками.

Но этим дело не кончилось. Слух о научном подвиге Хмелева и Мокеевой быстро разнесся не только в школе, но и по всему городку. Пострадавший Хмелев несколько дней просидел дома, а Луиза в это время ходила задрав нос, окруженная всеобщим вниманием. Она давала интервью не только одноклассникам, но и ребятам из старших классов и даже взрослым. При этом она слегка привирала, утверждая, что Ленька ступил на угли без нее лишь потому, что сделал это, не досчитав до трех.

Но вот в школе распространился другой слух: о том, что отец Луизы пишет жалобы на директора. Этот слух подтвердился тем, что директора больше не видели сидящим на ступеньках. Избегал теперь крылечка и Федор Болиславович. И этому слуху окончательно поверили после визита в школу сотрудника газеты. Теперь даже стали поговаривать, что Акимычу и преподавателю труда грозит увольнение.

Луиза больше не ходила с задранным носом.