На школьном дворе   ::   Сотник Юрий

Обычно розовая физиономия ее побледнела, и только возле глаз были красные круги.

Глава II

Однажды после уроков в дверь директорского кабинета постучала молоденькая руководительница четвертого "Б" Раиса Петровна.

- Заходите! - послышался баритон Данилы Акимовича.

Учительница вошла.

- Данила Акимович, у меня к вам разговор. Директор привстал.

- Присаживайтесь, Раиса Петровна.

Учительница уже год проработала в школе, но все никак не могла отделаться от ощущения, что нормальный письменный стол слишком мал для могучего Данилы Акимовича, да и сама она - женщина стройная, спортивная, в присутствии директора казалась себе тщедушной и маленькой. Она села перед столом, поставив на колени портфель.

- Так какой разговор? - спросил директор, рисуя домик на клочке бумаги.

- Похоже, Данила Акимович, Мокеевой в классе объявили бойкот.

Директор отложил в сторону шариковую ручку. Он теперь пристально смотрел на учительницу большими голубыми глазами.

- Этого еще не хватало! - тихо заметил он. - А в каком смысле - бойкот?

Молодая учительница была явно взволнована, но говорила сдержанно, деловым тоном.

- Вчера я обратила внимание, что Мокеева сидит зареванная, а ее подруга Зырянова отсела от нее, сидит на месте больного Хмелева. Затем я обратила внимание, что в Мокееву кидают комочки бумаги... записки какие-то. Мокеева их читает и рвет. А сегодня повторилось снова: Мокеева опять одна, и в нее опять кидают...

- А вы замечаний им не делали?

- Вчера делала, а сегодня не стала. Я заметила, что Мокеева записок не поднимает, и захотела узнать, в чем тут дело. Когда все вышли из класса, я эти записки собрала. Вот, пожалуйста!

Учительница раскрыла портфель и выложила перед директором с десяток смятых записок. Данила Акимович стал читать одну за другой.

"Стукачка!" - гласила одна.

"Ябеда-колябеда!!!" - было написано в следующей.

"Ну, Мокееха, погоди!" (Восклицательные знаки занимали здесь полторы строки.)

Остальные записки были, примерно, такого же содержания. Директор погладил широкий подбородок. Учительница помолчала в нерешительности.

- Данила Акимович, вы извините, что я вмешиваюсь, но ведь всем известно, что у вас с этим Мокеевым неприятности.

- Ну, ну! - кивнул Данила Акимович.

- И вот я думаю, что в классе об этом узнали и расплачиваются с Луизой Мокеевой за действия ее отца.

- Похоже, - согласился директор.

- Я боюсь, что Мокеева показала отцу записки и он теперь будет говорить, что это под вашим влиянием они такое организовали.

- Мн-да! Час от часу... - Директор перечитал записки и снова посмотрел на учительницу. - Вы говорите, что вчера Мокеева записки рвала?

- Рвала.

- А сегодня их не поднимала?

- Не поднимала.

- Тогда выходит, что она отцу их не показывала. Учительница подумала, склонив голову набок.

- Данила Акимович, а ведь вы это очень логично! Вам бы следователем быть!

Директору польстило такое замечание. Он усмехнулся, склонил русую с проседью голову набок и опять стал рисовать на бумажке домики.

- Теперь, Раиса Петровна, давайте думать, как нам девку выручить, спасти от этой травли. Вы этих писак заметили, кто записки бросал?

- Только некоторых.

- Ну, и кто да кто?

Загибая пальцы на руках, учительница медленно перечислила фамилии, а Данила Акимович записал их на бумажке рядом с домиками.

В списке оказалось шесть мальчишек и две девочки.

- Тут, значит, писак восемь, а записок одиннадцать, - сказал директор. Остальных не упомнили?

- Не упомнила. - Учительница улыбнулась. Ей захотелось показать директору, что из нее тоже может получиться следователь. - Данила Акимович, остальных знаете как можно выявить? Я отберу тетради по русскому и сравню почерки в тетрадях с почерками в записках.