Небо с овчинку   ::   Дубов Николай Иванович

Так он делал всегда, когда издалека слышал голос или шаги хозяина.

Федор Михайлович открыл дверь. Бой стал на дыбы, поджав передние лапы, и лизнул его в щеку.

- Здорово, старик! - сказал Федор Михайлович и похлопал Боя по боку. "Привет тебе, приют священный..." - продекламировал он. - Добрый вечер, Серафима Павловна.

- Вот с кем я могу поговорить! - воскликнула тетя Сима. - Только вы можете посоветовать.

- Меня с детства научили отвечать "всегда готов!". Одну минуточку, дам Бою поесть. - Бой уже стоял перед ящиком, накрытым клеенкой, и помахивал хвостом. Федор Михайлович поставил на ящик кастрюлю с жидкой кашей. Рубай, старик... Итак, чем могу?

- Вы были когда-нибудь у моря?

- Случалось.

- И в Крыму, на Южном берегу?

- И в Крыму, и на Южном.

- А в Алуште?

- И в Алуште.

- Какое там море?

- Море? Нормальное. Суп с клецками. Теплое, как суп, и в нем очень много клецок. То есть курортников.

- Но оно там... большое? Просторы, горизонты?..

- Пока хватает, никто не жаловался... А в чем дело, Серафима Павловна? Не интригуйте меня, а то мое слабое сердце может разорваться от любопытства.

- Вы смеетесь, а для меня это событие колоссальное. Мне предлагают путевку. В дом отдыха. В Алушту.

- Прекрасно! В чем же дело?

- Вот камень преткновения, - сказала тетя, указав на Антона.

- Спасибо, тетя, - сказал Антон, - теперь я буду знать, кто я такой на самом деле.

- Ах, оставь, пожалуйста! Это в переносном смысле...

- Понял? - сказал Федор Михайлович. - Раз в переносном, значит, ты вполне перенесешь. Итак, почему этот юноша стал камнем?

- С собой его взять нельзя, и оставить здесь тоже невозможно.

- А почему невозможно? Он мужчина уже вполне самостоятельный.

Перед Антоном вспыхнул ослепительный свет свободы и тут же погас, оставив горький чад разочарования.

- Что вы говорите! Он и при мне-то безнадзорный, пока я на работе, а так... Что я скажу родителям, если что-нибудь случится? Господи! И надо же, чтобы и отец и мать выбрали такую профессию. Другие инженеры как инженеры, а тут кочевники какие-то. Полгода, а то и больше в разъездах...

Антоновы папа и мама были геологами. Сначала Антон этим гордился, но потом разочаровался. Оказалось, они не ищут никаких ископаемых, а всего-навсего проверяют всякие участки, где должны строить заводы, фабрики или поселки. Хороший ли там грунт, можно ли прокладывать водопровод и канализацию. Страшно интересно...

- Что бы они делали без меня? Возили его в котомке за спиной?

- У некоторых народов детей носят на бедре. В таких случаях удобнее двойняшки. Для равновесия, - сказал Федор Михайлович.

Но тетя Сима не склонна была шутить и расстраивалась все больше.

- Я мечтала об этом всю жизнь, а выходит, так его и не увижу.

- Кого, тетя?

- Фонтан. Бахчисарайский фонтан. "Фонтан любви, фонтан печали..."

- Знаете, это зрелище довольно скучное, - попробовал утешить ее Федор Михайлович. - Стоит в углу каменный ящик. К нему приделаны одна над другой маленькие плошки. Из одной в другую капает вода. Вот и все.

- Ах, боже мой, как вы не понимаете! Ведь он был искрой, которая зажгла воображение поэта...

- Да? Никогда не думал, что фонтан может рассыпать искры. Ну, неважно... Что можно придумать? Ага! У меня есть знакомая девушка, она состоит при таких вот цветах жизни - холит и нежит, словом, пионервожатая. И собирается ехать в лагерь. Хотите, я поговорю с ней, может, удастся пристроить его туда?

- В лагерь? - Антон обозлился, - Нет уж, с меня хватит! "Ребята, туда не ходите, сюда не ходите, этого не делайте, того не говорите, сего не думайте..."

- М-да. - Федор Михайлович улыбнулся. - В общих чертах того, сходственно...

- Но там хорошо кормят, Антоша, ты отдохнешь.

- Меня откармливать не надо.

- Ты просто грубиян и жестокий эгоист. Себялюбец!

Тетя Сима готова была расплакаться.