Ночка   ::   Пантелеев Алексей Иванович

А бандит в шляпе схватил меня за плечо и говорит:

- Стой!

Потом говорит:

- Вот я тебе что скажу. Это твоя корова? Да? Так ты ее позови. Кликни. Если она отзовется, если пойдет, - значит, правда. А если не пойдет, значит, неправда, значит, ты брешешь, значит, ты - красный разведчик.

ИСПЫТАНИЕ

Я обрадовалась. Говорю:

- Ладно!

А сама думаю:

"А вдруг не пойдет Ночка? Вдруг не откликнется?" Ведь все-таки, сами понимаете, это корова, а не собака...

Вздохнула я тихонечко и говорю:

- Ноченька! Ночка!..

Она - хоть бы что. Даже головы не повернула. Идет, не спешит, травку жует.

Тогда я погромче говорю:

- Ночь, Ночь, Ноченька!

Вижу - Ноченька голову подняла, губами шевелит, будто воздух нюхает. А потом в мою сторону посмотрела и пошла. А я - к ней навстречу.

За шею схватила и - целовать. И опять чуть не плачу.

- Ноченька ты моя, Ноченька! - говорю. - Бедная ты моя, бедная! Вымечко-то у тебя как разбухло. Пить ты, наверное, хочешь, бедняжечка!..

А Ночка меня узнала, трется об меня и локоть мне своим шершавым языком лижет.

Тут уж, конечно, бандитам пришлось поверить, что я за коровой приехала, а не за чем-нибудь. Даже этот, который в дамской шляпе, и тот поверил.

- Ну что ж, - говорит. - Твое счастье. Шут с тобой! Забирай свою дочку или бочку и - катись отсюдова.

А я думаю:

"Куда же мне катиться?"

Потом думаю:

"Ясно - куда. К Стахеевской мельнице. Сейчас, как они только уйдут, я потихонечку по кустикам да по залескам и погоню мою Ночку к плотине. Может, успею еще. Может, еще наши ребята, на счастье, не взорвут ее к тому времени..."

АТАМАН СОКОЛОВСКИЙ

Но и тут мне не повезло.

Только мы с бандитами разговор кончили, не успели попрощаться, слышу: копыта стучат. Вижу: из лесу на лужайку всадники скачут.

Мои бандиты, как увидели их, испугались чего-то, побледнели.

- А ну, - говорят, - ребята, сторонись! Атаман едет!

А он, атаман этот, к ним подскакал, плеткой взмахнул и кричит:

- Вы чего тут треплетесь?.. Варнаки!..

Сам он усатый, в папахе, седло у него шелком вышито, а на боку целых две сабли - одна с золотой рукояткой, а другая с серебряной. Бандиты, я вижу, еще больше испугались, потемнели все и говорят:

- Да ты не ругайся, Соколовский. Чего там. Мы же в разведке тут.

А он их не слушает. Кричит:

- Какая разведка? Какие вы к черту разведчики? Пока вы тут баклуши бьете, красные черти мост успели спалить!..

Бандиты ему говорят:

- Мы же не виноваты.

А он им:

- Не виноваты?!

Раскраснелся весь, зубами залязгал.

- Я вот, - говорит, - вас всех сейчас постреляю за такое дело.

Потом меня увидел и говорит:

- А это кто такая?

- А это, - говорят, - девочка. За коровой пришла.

Он еще больше покраснел, даже позеленел и говорит:

- Видали? Красные там оборону готовят, мосты жгут, а они тут, черти, с грудными младенцами прохлаждаются!

Я не обиделась, правда, что он меня грудным младенцем назвал, но только думаю - надо сматывать удочки. А то, глядишь, и тебе попадет от такого бешеного.

Их уж там полная лужайка набилась, этих бандитов. Кто на коне, кто пеший... Коляска еще какая-то приехала.

Шумят, орут, ругаются на чем свет стоит.

Я думаю: "Ну, до свидания. Я пошла".

Подняла какую-то хворостинку, огляделась и под шумок погнала свою Ночку в кусты.

"КИРПИЧОМ ПО ГОЛОВЕ"

До кустов не дошла - слышу за спиной:

- Эй, дивчина!..

Оглянулась - вижу: ко мне атаман подъезжает.

У меня сердце захолонуло. "Что еще? - думаю. Этак, я думаю, - с вами и через час до плотины не доберешься".

А он на меня зверем посмотрел и говорит:

- Ты тутошняя?

Я говорю:

- Да, тутошняя.

Тогда он пониже ко мне нагнулся, по сторонам посмотрел и говорит:

- Скажи, далеко отсюда будет Стахеевская мельница?

У меня сразу и хворостинка на землю полетела. Меня будто кирпичом по голове стукнули. Даже губы затряслись.