Последний снаряд   ::   Ефетов Марк Семенович

---------------------------------------------

Ефетов Марк Семенович

Последний снаряд



Марк Семенович Ефетов

Последний снаряд

Повесть

В книгу старейшего детского писателя входят повести: "Тельняшка моряцкая рубашка", "Граната в ушанке". "Последний снаряд". Герои этих повестей - труженики моря, воины нашей армии, молодые рабочие, влюблённые в свой труд.

Посвящаю моей внучке Юлии

ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ

Когда Володе исполнилось четырнадцать лет, его приняли в училище номерного завода, где до ухода на войну работал отец. На завод надо было ехать электричкой, а потом ещё лесом пройти порядочный кусок. Теперь-то Володя понял, почему отец вставал на работу, как говорится, чуть свет, а осенью и зимой и совсем в темноте.

Отца Володя почти не видел: уходил отец - Володя ещё спал, приходил, а сын постель разбирает, спать ложится.

В те времена один выходной был - воскресенье. И Володе всё не хватало времени с отцом поговорить: на неделе запомнит, о чём отца спросить надо, а к воскресенью забудет. Часто Володя спрашивал отца:

- А работать меньше нельзя?

- Нельзя.

- Почему?

- Вполплеча работа тяжела: оба подставишь - легче справишь.

Володе очень хотелось посмотреть, как отец работает, но он знал, что на завод пройти нельзя: военная тайна.

Управление заводом и училищем, где обучали будущих рабочих, размещалось в городе. Володя знал, что на первом этаже этого управления ничего интересного нет. Учреждение как учреждение: письменные столы с телефонами, пишущие машинки, которые стрекочут, как кузнечики, и мягкие двери, похожие на матрац или ватное одеяло, только поставленное стоймя. Всё это Володя видел сквозь окна нижнего этажа.

Ничего особенного.

Но чтобы пройти в управление военными заводами, нужен был пропуск.

Может быть, именно потому Володе очень хотелось узнать, что там, за этими дверьми, перед которыми стоит часовой с винтовкой.

Володя спрашивал отца:

- Там чего?

И отец отвечал тем же тоном:

- Ничего.

Или говорил:

- Канцелярия.

Володе в это верилось и не верилось. Он любил себе представлять то, чего не видел. Африку, например, со слонами и тиграми. Или сказочный дворец, где есть железная дверь, очень секретная, которая отпиралась золотым ключиком. А что за этой дверью? Сундуки с золотом, а может быть, пушки - такие особенные, каких нет у врагов...

Он тогда ещё был маленьким, Володя-первак, как называли первоклассников, мальчишки во дворе дразнили его "салага". Он правда невысокий, был узок в плечах, волосы светлые, как у отца. И лицо узкое и длинное - худое, если сказать одним словом. Когда поступал в школу, ему-то было восемь, но давали по виду шесть. А отца, Матвея Тимофеевича Ратикова, и совсем комсомольцем называли. Такая, видно, порода была ратиковская моложавая.

- Ну пошли, старик, на работу, - звал отец Володю, когда малышу надо было идти в детский сад.

- Папа, а нас там не заставляют работать.

- А спать? - спрашивал отец.

- Заставляют. Только поиграть охота, а тут говорят: спи!

- Видишь... А манную кашу?

- Что - кашу?

- Заставляют?

- Ага. Заставляют.

- Так кому же, Вовка, легче - мне на заводе или тебе в садике?

Володя молчал, улыбался: "Шутит папа". И смеялся громко-громко.

- Нам в садике тяжелее. Ох как тяжело!.. А у тебя в управлении чего?

И снова отец отшучивался:

- Я же тебе говорил, что ничего. Столы, значит, и стулья. Вот и всего.

Но Володя-маленький не отставал:

- А почему часовой? А почему всем туда нельзя? Секрет? Да?

- Да, - сказал Матвей Тимофеевич, - секрет, значит. Во как!

- Чтоб про наши пушки не узнали?

- Правильно, Вовка! Если всех пускать, какой-нибудь враг пролезет и всё про наши пушки узнает. Пойдёт на нас войной. И нашими же пушками стрелять будет. Хорошо?

- Не. Плохо.

- То-то...