Дело Сен-Фиакр   ::   Сименон Жорж

Кушайте... дверь на ключ сами закроете?

- Да нет! Я готов...

Она была смущена, что пойдет вместе с мужчиной! Да ещё приезжим из Парижа! Она мелко семенила, наклоняясь вперед, по утреннему холодку. По земле ветром мело опавшие листья. Их сухой шорох свидетельствовал о том, что за ночь они сильно промерзли.

К слабо освещенному входу в церковь спешили и другие тени. Колокола все? звонили. В окнах низеньких домиков светились окна, люди поспешно одевались, чтобы попасть к первой мессе.

Как когда-то, Мегрэ чувствовал холод, резь в глазах, замерзшие кончики пальцев и привкус кофе во рту. Но вот, войдя в церковь, в тепло, ощутил запахи восковых свечей и ладана.

- Извините меня.. Я пойду на свое обычное место... там моя маленькая скамеечка..., - пробормотала она.

Мегрэ узнал черный стул с красными бархатными подлокотниками старой Татенихи, матери косой девчонки.

В глубине церкви ещё дрожала веревка, за которую только что дергал звонарь. Разничий заканчивал зажигать свечи.

Сколько же собралось на это призрачное сборище невыспавшихся людей? Более полутора десятков. Мужчин, впрочем, было только трое: церковный сторож, звонарь и сам Мегрэ.

"... будет совершено преступление..."

Полиция в Мулене посчитала это дурной шуткой и не стала беспокоиться. Да и в Париже удивились поездке комиссара.

До Мегрэ донесся слабый шум за дверью, расположенной справа от алтаря. Тут он четко, буквально по секундам, смог догадаться, что там происходит: ризница, опоздавший мальчик из церковного хора, кюре, молча облачающийся в ризу; вот он складывает руки, как полагается, и направляется к нефу, в сопровождении спотыкающегося в своем одеянии мальчика.

Мальчишка был рыжий. Он звонил в колокольчик.

С шепотом молитв началась литургия.

"... во время первой мессы..."

Мегрэ перебрал одну за другой все эти тени. Пять старушек с собственными скамеечками, на которые становятся на колени во время молитвы. Толстая жена арендатора. Молодые крестьянки и ребенок...

Снаружи донесся шум подъехавшего автомобиля. Скрипнула дверца. Звучат мелкие, легкие шаги, и через всю церковь проходит дама в траурном платье. На клире стоит ряд скамеек из твердого полированного дерева. Они предназначены для господ из замка. Там-то и разместилась, бесшумно устроившись, дама, под внимательными взглядами остальных женщин.

"Requiem (ternam dona eis, Domine..."

Мегрэ может быть даже и сейчас смог бы повторять за священником. Он усмехнулся, вспомнив, что когда-то предпочитал мессу по усопшим всем другим, потому что молитвы здесь были значительно короче. Вспомнилась даже одна месса, которую провели за 16 минут!

Впрочем, сейчас он не отвлекаясь, перестал смотреть на даму. Профиль её он еле различал. И, поколебавшись, признал графиню де Сен-Фиакр.

"Dies iroe, dites illa..."

Конечно, это была она. В последний раз он видел её двадцатипяти двадцатишестилетней. Это была рослая, худая, меланхоличная женщина, гулявшая по парку.

Теперь ей было за шестьдесят... Молилась она истово. Лицо изможденное, руки слишком длинные и очень тонкие сжимали молитвенник.

Мегрэ оставался в задних рядах, где стояли плетеные стулья, за которым во время литургия с певчими прихожане платили по 5 сантимом, а во время обычной мессы они обходились бесплатно.

"... будет совершено преступление..."

Вместе с другими он встал во время первого чтения Евангелия. Со всех сторон на его наплывали детали и накатывались воспоминания. Например, он подумал вдруг:

"В День поминовения усопших три мессы служит один и тот же священник..."

В свое время он завтракал у кюре между второй и третьей мессой.