Дело Сен-Фиакр   ::   Сименон Жорж

В чем дело?

- Не могли бы мы поговорить с вами снаружи, на свеем воздухе?.. Вы побудете здесь, доктор?

- В общем-то, я собирался поохотиться...

- Ничего! Поохотитесь завтра или в другой раз!

Морис де Сен-Фиакр последовал за Мегрэ, задумчиво глядя себе под ноги. Когда они дошли до главной аллеи замка, семичасовая месса уже закончилась, и прихожане, на этот раз более многочисленные, выходя из церкви, собирались группками на паперти. Несколько человек уже ушло на кладбище, и их головы виднелись над оградой.

По мере того, как разгорался день, становилось все холоднее из-за резкого северного ветра, который мел опавшие листья, гонял их из конца в конец площади, и они кружились над прудом Нотр-Дам, как стая птиц.

Мегрэ набил трубку. Не для того ли он вытащил наружу своего спутника? Но ведь доктор-то курил прямо в спальне покойницы. И сам Мегрэ имел привычку курить где попало...

Но не в замке! Для него это место было особенным, а в детские годы недоступным.

"Сегодня граф пригласил меня в библиотеку, чтобы вместе поработать", с затаенной гордостью говорил его отец. И мальчишка, которым тогда был Мегрэ, с уважением всматривался в парк, где кормилица возила колясочку с малышом. Этим малышом был Морис де Сен-Фиакр!

- Скажите, был ли кто-либо заинтересован в смерти вашей матушки?

- Я не понимаю... Ведь доктор только что сказал..

Он явно встревожился. Жесты стали резкими и нервными. Граф буквально выхватил бумажку, которую ему протянул Мегрэ, где говорилось о преступлении.

- Ну и что же? Ведь Бушардон установил смерть от эмболии и...

- Остановка сердца, которую некто предвидел за 15 дней? Знал заранее?

Крестьяне смотрели на них издали. А эти двое приближались к церкви, следуя ходу своих мыслей.

- Что вы собирались сделать, приехав сегодня утром в замок?

- Я как раз и хотел сказать об этом..., - выговорил четко молодой человек. - А вы как раз спросили... Впрочем, ладно!... Действительно был некто, кто желал смерти моей матери... Это - я!

Он не шутил. Лицо оставалось серьезным. Поздоровался, назвав по имени, с проезжавшим мимо на велосипеде, потом сказал:

- Поскольку вы из полиции, то должно быть уже поняли здешнюю ситуацию... Впрочем, эта скотина Бушардон, наверняка, не преминул проболтаться. Мать моя - несчастная старуха... Отец умер... Я уехал. Оставшись одна, она, как я полагаю, повредилась умом... Сначала проводила время в церкви... Потом...

- Потом пошли молодые секретари...

- Не думаю, что вы в это поверили и чтобы это мог наплести Бушардон... Никакого порока! Просто необходимость проявлять нежность и заботу.... Ей было необходимо о ком-то заботиться... Ну, а молодые люди пошли дальше... Но это не мешало ей оставаться набожной... Потому у нее, должно быть, наступило помутнение сознания... Она разрывалась между верой и этим... этими...

- Но вы сказали о собственной заинтересованности...

- Должно быть, вам уже известно, что от нашего состояния остались крохи... А у месье, подобных тому, которого вы видели, большие аппетиты... Можно представить, что через три-четыре года здесь вообще ничего бы не осталось...

Он остановился и провел ладонью по непокрытой голове. Потом посмотрел прямо в глаза Мегрэ и, помедлив, сказал:

- Мне остается только сообщить вам, что сегодня я приехал сюда, чтобы попросить у матери сорок тысяч франков... Они нужны мне для того, чтобы оплатить мой чек, не имеющий обеспечения... Теперь вы видите, как одно цепляется за другое.

Он отломил веточку от деревца. Казалось, граф прилагает огромные усилия, чтобы не сорваться.

- Да, и ещё подумать только, что я притащил с собой Мари Васильеф.

- Мари Васильев?

- Это моя подружка. Я пока оставил её прямо в постели в отеле, в Мулене... А она ведь способна, не раздумывая, заказать такси и приехать сюда...