Дело о ленивом любовнике   ::   Гарднер Эрл Стенли

— Почему?

— Потому что я хотел убедиться в подлинности чеков.

— Но это так необычно для клиентов.

— Возможно.

— Имели ли вы какие-то причины считать, что эти чеки не в порядке?

— Это трудный вопрос. Что если сначала вы мне расскажете, почему вы здесь?

— Кассир все ободумал, — сказал Кэнби. — После того, как вы ушли, он явился ко мне и попросил совета. Я осмотрел чеки и послал их нашему эксперту по почеркам.

— Что-то было не так? — спросил Мейсон.

— Я обнаружил кое-что на одном из чеков, что меня озадачило, — сказал Кэнби. — Я хотел, чтобы мое предположение подтвердил профессионал. Конечно, его заключение нельзя считать окончательным, но он дал положительную оценку одному чеку. С другим ситуация иная.

— Каким образом?

— Чек, выписанный на нас, очевидно, подписан Лолой Фэксон Оллред. Но вполне возможно, что чек на Первый национальный банк в Лас-Олитасе — поддельный.

— Так и есть, черт возьми! — воскликнул Мейсон.

— Так и есть. Подделку можно заметить.

— Как?

— С помощью микроскопа. Кто-то обводил подпись на чеке через копировальную бумагу. Это один из самых старых известных способов подделки. Человек берет бумагу с подлинной подписью того, чьим именем он намерен подписаться. Кладет под эту подпись лист копирки, а под нее — документ, который хочет подделать. Потом осторожно обводит зубочисткой или другим острым предметом линии букв подлинной подписи. С легким нажимом, так что на бумаге внизу остается отпечаток копирки.

— А потом что? — спросил Мейсон.

— Потом тот, кто подделывает, берет перо — и либо черные, очень густые чернила, либо тушь…

— Продолжайте.

— И обводит крючок за крючком, линию за линией, те следы, что получились от копирки. Откровенно говоря, мистер Мейсон, в результате получается отличная подделка. Когда она тщательно сделана, отличить могут только эксперты — в зависимости от возраста, умственного состояния и эмоций того, кто подделывал. Перо, конечно, двигается медленнее, чем в случае подлинной подписи. Так что, если человек нервничает, в линиях подписи бывают микроскопические неточности, из-за дрожания руки. Но если рука тверда и человек не волнуется, подделка может быть сделана совершенно убедительно.

Мейсон только кивнул.

— Подделка чека в данном случае, — продолжал Кэнби, — могла быть сделана или кем-то старше среднего возраста, или лицом, находившимся в состоянии волнения. Невооруженным глазом ничего не заметно, но микроскоп обнаруживает слегка волнистые линии.

— В самом деле? — заметил Мейсон.

— Так что, — продолжал Кэнби, — я захотел увидеться с вами и выяснить в точности, что вы знаете об этом чеке.

— Почему бы не попробовать связаться с миссис Оллред?

— Мы пытались. Кажется, она в данный момент недоступна.

— Вам известно, где она?

— Она, кажется, уехала с друзьями путешествовать на автомобиле. Ее муж вроде бы принимает ее отсутствие легко, утверждает, что не имеет ни малейшего понятия, где ее можно найти, и не будет пытаться ее разыскивать, пока она не даст ему о себе знать откуда-нибудь. Говорит, что она уехала с какими-то друзьями, интересующимися фотографией, и они просто где-то бродят.

— И вам показалось, что он ничуть не обеспокоен ее отсутствием?

Кэнби посмотрел на Мейсона с подозрением:

— У него есть для этого причины?

Мейсон раздраженно ответил:

— Не пробуйте на мне свои приемы. Цель моих вопросов — помочь вам. Если вы в этом не заинтересованы, я умываю руки.

— Но это же вы предъявили чек, — напомнил Кэнби.

— Разумеется, — признал Мейсон, — и я вам скажу, как я его получил. По почте, в конверте, и это все, что я могу вам сказать.

— Это ставит банк в странное положение, — сказал Кэнби.