Там, где засыпает солнце   ::   Хаидов Аллаберды

Шакаленок знает: стоит ему сделать еще шагов пятнадцать-двадцать, и коровы учуют его запах, начнут грозно мычать и кружиться у колышков, к которым привязаны. Такое бывало много раз, когда Черныш приходил сюда с матерью и братом. Но беспокоило его не это: он боялся собак. Обычно они лежат, вытянувшись, будто мертвые волки, но едва скот в селе начнет тревожиться, они вскакивают на ноги и обнюхивают воздух. Черныш всегда поражался, до чего чувствительны к запахам их носы! Двуногий может пройти совсем рядом и ничего не заметить, а собака, подняв нос, мгновенно, точно кто ей на ухо шепнул, узнает, в какой стороне залег шакал, и кидается туда.

Долго-долго стоял шакаленок на небольшом холмике, разглядывая село, вслушиваясь в затихающие звуки. Светлых окон становилось все меньше, село уже погрузилось в темноту, но шакаленок так и не решился пробежать по улице, поискать какую-нибудь не добравшуюся до своего насеста курицу. Ну ничего. Охоту на кур и гусей он начнет завтра вечером вместе с другими шакалами: сегодня, следуя по пятам за матерью, он упустил время охоты. Придется поголодать, а впредь надо надеяться лишь на собственные силы. Если мать на глазах у своих детенышей одна пожирает сочную курицу, если она угрожающе рычит, когда они подползают поближе, глотая слюнки, значит, больше она для них не опора.

Инстинкт подсказывал молодому шакалу, что возвращаться к материнскому логову опасно. И Черныш побежал к заброшенному арыку, что тянулся к югу от села.

До чего же чудесно и безопасно ночью в открытом поле! Право, темнота наверняка создана именно для шакалов. Во всяком случае, так представлялось Чернышу.

Он бежал вдоль арыка, среди шуршащих камышей, чувствуя себя самым легконогим, хитрым и смелым зверем. Вдруг прямо у него из-под ног с тревожным криком выпорхнула перепелка. Шакаленок отскочил в сторону, присел на задние лапы. Проклятая птица, и чего ей не спится на ветках, как всем остальным! Черныш даже не поглядел, куда опустилась потревоженная птица, и продолжал свой путь. Он давно запомнил, что в конце старого арыка водятся суслики.

Теперь шакаленок крался по берегу почти бесшумно. Однако прыгавший в зарослях суслик заметил его первым. Шакаленок бросился на добычу, но маленький суслик вырвался, можно сказать, прямо из когтей и метнулся в свою нору.

Теперь Черныш крался еще осторожнее, но ни одно живое существо не попалось ему на пути. Шакаленок утомился. Нет, он не уставал ни от бега, ни от ходьбы — его утомили неудачи. Он слышал, как шуршат в зарослях суслики, но они его и близко не подпускали: исчезали мгновенно, а через несколько минут шуршали и пересвистывались в другом месте.

Небо на востоке посветлело. Еще во времена, когда Черныш не ел мяса, а обходился лишь материнским молоком, он узнал, что небо розовеет от приближения солнца. Солнце выплывет из-за дальних бугров, и в мире станет светло.

В характере шакаленка, сына шакала, было спешить в эти минуты к своей норе, где бы он ни находился. Правда, Черныш был голоден… Ну и что из этого? Ведь его мать даже после неудачной ночной охоты, когда и она сама, и дети ее оставались голодными, все равно, едва начинало светать, предпочитала уползать в нору, под колючие густые заросли кустарника.

Восток побелел, но тьма еще не выпускала мир из своих объятий. Густой громадой высились вдали деревья, черными оставались кусты и трава — лишь небо прочертила узкая белая полоса. Черныш знал: пройдет совсем немного времени и все вокруг будет залито солнечным светом, но уходить ему не хотелось, он все еще надеялся на удачную охоту. Решился он уйти, лишь когда совсем рассвело и до него донеслось блеяние овцы. Это означало, что вскоре поблизости могут оказаться люди вместе со своими собаками.

Ноги сами понесли Черныша к старой норе под зарослями джиды.