Дело разведенной кокетки   ::   Гарднер Эрл Стенли

— У вас хорошая квартира, — сказал он.

— Она довольно просторная, — согласилась хозяйка, — и утром сюда заглядывает солнце. Дом немного старомодный, но удобный. Хороший район. К тому же есть отдельный гараж — этого у меня не было бы в современном доме.

— Я вижу у вас переносную машинку. Вы умеете на ней печатать?

Она рассмеялась.

— Я печатаю на ней время от времени письма. Когда-то я намеревалась написать самую большую американскую повесть, но я слишком глупа и ленива.

Мейсон поднял чехол машинки и спросил:

— Можно мне на ней кое-что написать? Меня беспокоит одно дело, а я как раз вспомнил некоторые детали, совершенно вылетевшие у меня из головы. Я хотел бы напечатать их, пока снова не забыл, если вы позволите, конечно…

— Пожалуйста, — ответила она, — печатайте. Бумага находится в ящике стола. Я сейчас приду, только сделаю тост и сварю себе яйцо. А может быть вы что-нибудь съедите?

— Нет, благодарю. Я завтракал. Выпью только кофе.

Мейсон открыл ящик и увидел в нем две стопки бумаги — обычной, которую всегда используют при машинописи, и розовой. Письмо, которое пришло в Детективное Агентство Дрейка, было написано как раз на такой розовой бумаге.

Мейсон вставил лист розовой бумаги в машинку и быстро написал заметку о фиктивном деле, касающегося важного завещание и допроса несуществующего свидетеля по несуществующей линии защиты. Закончив печатать, он снова накрыл машинку чехлом.

Из кухни доносился запах кофе и через минуту в гостиную вошла Люсиль Бартон, неся на подносе две чашки, тост на тарелке, бутылочку сливок и яйцо, сваренное в мешочек.

— Вы точно не хотите ничего есть?

— Благодарю, я выпью только кофе.

Она поставила поднос на стол и сказала:

— Будьте как дома, мистер Мейсон. Я восхищена вашим визитом, хотя одновременно немного боюсь.

— Почему вы боитесь?

— Не знаю, — ответила она. — Когда приходит юрист, а особенно такой известный, как вы, можно предполагать… Но, зачем играть в предположения? Я выпью кофе, а потом мы поговорим о том, что вас привело ко мне.

Она выпила глоток кофе, добавила сливок и сахара, налила сливок в чашку Мейсона и подала ему сахар. Через минуту она отозвалась:

— Надеюсь, что ничего серьезного не случилось? Что я такого сделала, мистер Мейсон?

— Ничего, насколько мне известно, — ответил Мейсон. — Отличное кофе.

— Благодарю.

— Можно закурить?

— Пожалуйста.

Мейсон достал из кармана портсигар и зажег сигарету. Люсиль Бартон завтракала, внимательно глядя на него и улыбаясь ему каждый раз, когда замечала, что он на нее смотрит.

На вид ей было лет тридцать и Мейсон подумал, что эта женщина неплохо знает жизнь и умеет устроиться, хотя ничего, на первый взгляд, не говорило в ней о беспощадности. Она казалась такой естественно наивной и дружелюбной, словно щенок, который в своем собственном беззаботном мире ласкается к каждому.

— Когда начнем? — спросила она.

— Можем сразу же, — ответил Мейсон. — Где вы были третьего, то есть позавчера, во второй половине дня?

— О, Боже мой, — сказала она и рассмеялась.

— Где вы были?

— Это какая то шутка? — спросила она, вопросительно поднимая брови. — Вы действительно хотите это знать?

— Да.

— Третьего… Минуточку, дайте подумать… О, нет, мистер Мейсон, не могу вам сказать.

— Вы ведете дневник?

— Что вы! Неужели вы считаете, что я такая глупая.

Мейсон поправился:

— Спрошу иначе. Были ли вы около перекрестка Хикман Авеню и Вельсимильо Драйв?

Она старалась вспомнить, задумчиво потерла лоб.

— Нет, не думаю, чтобы я там была.

— Попытаемся еще иначе, — сказал Мейсон. — У меня есть причины предполагать, что вы были там в светлой машине, с каким-то мужчиной. У машины спустила шина и вы подъехали к тротуару, чтобы сменить колесо.