Закон популярности   ::   Усачева Елена Александровна

Огромный детина навис над кем-то, закопанным в снег, и методично вколачивал в него ногу в большом ботинке.

Васильев прыгнул в палисадник. В снегу мелькнула вихрастая голова, взметнулась вверх рука со знакомой узкой ладонью.

– Бык, ты чего? – шагнул вперед Васильев, узнавая в лежащем Павла Быковского.

– Уйди! – прохрипел детина, легким движением выкидывая Андрюху за заборчик. – Ру! – рявкнул он, и сидящий на бортике лениво поднялся.

– Говорили, что по-честному, – нехорошо протянул он, подхватывая Васильева за штаны и воротник куртки. – Гуляй!

Андрюха опять взлетел в воздух, грудью упал на камень и закашлялся – от резкой боли перехватило дыхание.

– Прекратите! – взвыл Сидоров, но сильная рука Ру отправила его следом за Васильевым, а детина, в котором Андрюха узнал Алекса из десятого класса, вернулся к своему занятию.

– Зови народ! – Васильев отпихнул от себя ошалевшего Сидорова.

Генка икнул и замотал головой.

– Я… я… а-а-а! Не могу! – Он заткнул уши и повалился на землю.

– Придурок! – зло выплюнул Андрюха. – Уйди! Зашибу! – заорал он, вскакивая. И тут заметил, что со стороны дома к ним кто-то бежит. Невысокая легкая фигура скользнула через забор. Навстречу ей поднялся Ру.

Константинов!

– Костян! – заорал Васильев. – Задержи их, я сейчас!

Оскальзываясь на дорожке, Андрюха помчался к арке. Растянулся на повороте. Еще пять минут назад никакого льда здесь не было!

Кнопки домофона он вдавил с такой яростью, что аппарат возмущенно зашипел.

– Народ! – завопил он в холодную решетку. – Быстро! Быка убивают! Быстро!

В домофоне что-то запищало, фыркнуло. Но он уже слышал, как затрясся дом от десятка тяжелых ног, промчавшихся по лестнице. Ахнула дверь.

– Где? – первым мчался Ротов, за ним с сумасшедшими глазами вывалился Ярик Волков.

Дыхание у Васильева перехватило, он только смог кивнуть в сторону арки и бросился следом за всеми.

За ту секунду, что его не было на площадке, казалось, стало еще темнее. Но он заметил невысокого Константинова, лежащего под Ру, и все еще стоящего над поверженным Павлом Алекса.

– Сюда! – пронеслось над тихой площадкой.

– Ру! – взревел недовольный Алекс и метнулся к забору. Ру тут же оставил Константинова и исчез в темноте двора.

Васильев тяжело привалился плечом к стене дома. Мимо ураганом неслись одноклассники, возбужденно переговариваясь, пробежали девчонки. Андрюха обернулся.

В арке стояла Рязанкина.

Лица не было видно, но он узнал бы ее и в огромной толпе, и с закрытыми глазами.

Ксюша куталась в куртку с меховым воротником.

Ушедшая было ярость взметнулась новой волной.

– Пришла, значит? – негромко произнес он. Гулко метнулось в сводчатом перекрытии арки эхо и громом упало на асфальт. – А я предупреждал…

– Что там с Быковским? – Рязанкина плотнее запахнула воротник и сделала пару шагов вперед.

– Я тебя предупреждал! – с напором повторил Васильев.

– Подумаешь, – тряхнула головой Ксюша, подходя еще ближе.

– Дура! – коротко выплюнул из себя Андрюха. Рязанкина лишь на секунду задержалась и пошла дальше. – Дешевка! Купилась на пряники!

– Не нависай! – Голос у Ксюши был спокойный, даже равнодушный. – Ты тоже пришел.

– Пришел! Пришел, чтобы на тебя посмотреть!

– Смотри.

Рязанкина была рядом. С каким удовольствием он сейчас ей врезал бы. Васильев и не заметил, как сжал кулаки.

– Зачем ты мне позвонила? – выкрикнул он. – Чего хотела? Я тебе велел не ходить на эту чертову вечеринку? Какого лешего ты приперлась? Тебе они важнее? Ну и катись к ним! Чтобы я тебя больше не видел!

Он еще что-то кричал, все повторяя и повторяя, что она дура, что она без него загнется, но Ксюша его уже не слышала. Мимо потянулся народ. Быковского полунесли-полувели, но на ногах он более-менее стоял. Мелькнул Константинов и почему-то Жеребцова из параллельного.