Здесь вам не причинят никакого вреда   ::   Жвалевский Андрей

Полуденное солнце светит ей в спину, так что лица матери почти не видно.

Девочка выпячивает нижнюю губу.

— Хочешь, чтобы, он совсем остыл ? Чтобы стал совсем невкусным ?

— Он уже совсем невкусный, — говорит девочка и бросает ложку на стол. — Не хочу супу.

Мать хмурится на дочь, потом заглядывает в вазу с конфетами.

— Ну конечно! Ты опять ела конфеты перед обедом! Перебила аппетит. Разве я тебе не запретила есть сладкое перед едой ?

— Конфеты вку-у-усные, — начинает ныть Элен. —А суп проти-и-ивный…

— Значит, так. Если ты сейчас же не доешь суп, придет дядя полицейский и заберет тебя в тюрьму. Слышишь ? — мать несколько раз топает под столом ногой. — Он уже стучит в дверь. Я иду открывать.

— Мама! — глаза девочки расширяются. — Ты отдашь меня полицейскому ?

— Как же я тебя не отдам полицейскому, если он действует по закону ? По закону всех девочек, которые не едят суп, забирают в тюрьму. Я тебе ничем помочь не смогу.

Элен хватается за ложку.

— «Пугающий Холодильник», — читала Мари с архивной карточки. — «Неподвижный. Технологический. Глотатель. Парализует жертву урчанием…»

Она подняла глаза на Георга.

— Так я и думал, — с довольно мрачным видом (одновременно мрачным и довольным) произнес инструктор. — Никакого системного подхода. Ты знаешь, сколько здесь карточек?

— Много.

— А знаешь, чему равно это «много»? 20 167 штук. Или 19 785. Или около того. Если брать их наугад, как ты, и на каждую тратить пять минут… Сколько получится?

Мари полюбовалась изображением черного холодильника. И без умножения было ясно, что работы ей тут на несколько месяцев.

— Засовывай свой Холодильник на место, — приказал Георг, — и начинай думать головой.

Полицейский отхлебнул еще пару раз, после чего не выдержал:

— Не про меня думай, и не гадости всякие, а про то, как правильно искать информацию.

«Сейчас мне будет стыдно», — подумала Мари, жалобно вздохнула и посмотрела на инструктора своим фирменным взглядом недоумевающего олененка. От этого взгляда самый матерый волчище забыл бы о злодейских планах и вывез Мари из дремучего леса на серой спине.

— Вот несчастье на мою голову! — в сердцах воскликнул Георг. — Мы полицейские или мы в детском саду? Все же классифицировано, разнесено по видам, подписано! Ну смотри, этот ряд — условно вымершие кошмары, о них можно сразу забыть…

— Условно вымершие?

— Поясняю на примере. — Георг выдвинул один из ящиков, выхватил карточку и прочел: — «Летающий портшез. Подвижный. Устаревший. Раздробитель. Зажевывает полы камзола до полного удушения жертвы». Понятно, почему вымер?

— Не совсем. А что такое «портшез»?

— Вот потому и вымер. Как люди будут бояться каких-то портшезов, если они не знают, что это такое? Вот если портшезы вдруг снова получат распространение, тогда другое дело. История, знаешь ли, движется по спирали… Да-да, по спирали, нечего на меня смотреть так удивленно. И чему вас только в Школе учили…

— Древним расам, — начала перечислять Мари, — вампирам, инопланетянам, рукопашному бою…

— Понятно. То есть непонятно, как ты вообще прошла проверку. Твой кошмар был антропоморфным, предметообразным или не пойми что?

— Первый или второй?

— Первый — мелочь, он нас не интересует. Второй был антропоморфным?

— То есть был ли он похож на человека? Да нисколечко! У него был совершенно нечеловеческий взгляд!

— При чем тут взгляд? Сколько у него было тел?

— Одно.

— Голов?

— Одна.

— Рук? Ног?

— По две. Но это все равно был не человек! Это было… чудище!

— Эх, девочка, плохо ты знаешь людей. Значит, твой был антропоморфным. Средний шкаф. Дальше. Кошмар подвижный?

— Да. Рот открывал.

— Рот они все открывать мастаки. У кого он есть, конечно.