Здесь вам не причинят никакого вреда   ::   Жвалевский Андрей

Раз, как ты говоришь, твой ужас из шкафа вылез, значит, подвижный. Вот если бы он пасть открыл и ждал, пока ты туда сама заберешься…

— Еще чего!

— …тогда был бы неподвижным. Неподвижные — верхняя треть среднего шкафа. Что осталось? Остались ящики 135-264. Видишь, как все просто.

Мари оглядела ящики 135-264. «Глотатели», «Душители», «Жеватели», «Давители», «Откусыватели», «Затягиватели», «Затаскиватели», «Засасыватели», «Выскакиватели», «Выпрыгиватели», «Щипатели», «Щекотатели»… Ей стало зябко.

— И чего ты ждешь? — спросил Георг. — Давай ищи.

— А нельзя еще точнее… классифицировать?

— Нельзя. Если бы ты не поторопилась, то можно было. По способу уничтожения жертвы.

— То есть вы предпочли бы, чтобы я дождалась, пока он начнет меня жевать, а я бы его определила как жевателя?

— Ну-у-у… В идеале да.

— У нас разные представления об идеале, — девушка отвернулась к шкафу и выдвинула ящик с номером 178.

Георг пошевелил усами и заметил:

— Ты бы лучше с глотателей начала. Ящики 135-152. Вряд ли у душителя были бы зубы.

Мари не отвечала.

— Хотя, — произнес полицейский, — в принципе, бывали случаи.

Ответом ему было упрямое сопение. Георг пожал плечами и отправился на кухню. Там он плеснул себе еще немного лечебного пива и неспешно стал им лечиться…

— Ну вот, молодец. Видишь, ничего сложного в том, чтобы съесть суп, нет. И стоило из-за этого так мать изводить, а, Элен ? Вот тебе целых три конфеты, заслужила.

Девочка хватает конфеты, бежит к дивану, садится рядом с большим розовым слоном, включает телевизор. На экране тут же начинают скакать и верещать рисованные зверюшки.

— Элен, я ухожу. Ненадолго. Вернусь в шесть. Помнишь, сколько это? Когда большая стрелка будет показывать строго вверх, а маленькая — вниз.

Девочка кивает.

— Что ты, не должна делать одна дома, повтори.

— В окно не высовываться, дверь никому не открывать.

— И?.. И не брать конфет из вазы. Ты меня поняла?

Девочка смотрит на маму, ее перепачканные шоколадом губы начинают дрожать. —Конфеты вку-у-усные…

— Значит, так, — говорит мама.

Она берет вазу, ставит ее на верхнюю полку серванта, открывает ящик комода, достает ножницы, показывает дочке.

— Это заколдованные ножницы. Смотри, я их кладу рядом с вазой. Как только какая-нибудь непослушная девочка полезет за конфетами, ножницы — чик! — и отрежут ей пальчики.

Элен недоверчиво смотрит на маму, потом на полку.

Мама уходит, гремя дверным замком. Элен отворачивается к телевизору. У нее есть еще две конфеты.

…Георгу снился нестрашный кошмар. Ужасные твари летали, ползали и прыгали, пытаясь его напугать, а он совсем их не боялся. Наоборот, смелый полицейский ловил ужасы большой пивной кружкой и вытряхивал в архив-классификатор. Вот к нему приблизилась целая группа кошмаров, которые поддерживали увесистые нижние челюсти маленькими лапками.

— Жеватели, — представились они.

— Душители, — отрекомендовалась вторая группа, размахивая змеевидными конечностями.

— Глотатели! — прогорланили ужасы из третьей группы.

Кошмары уставились на Георга, ответного приветствия не дождались и принялись скандировать:

— Жеватели! Душители! Глотатели! Кто-то положил щупальце на плечо Георгу.

Полицейский оглянулся. Антропоморфный ужас в облике симпатичной девушки склонил к нему лицо и спросил:

— А что, эти глотатели и душители на самом деле глотают и душат?

Инструктор открыл глаза. Помотал головой. Антропоморфный ужас принял облик курсанта Мари.

— Глотатели и душители, — терпеливо повторила она, — на самом деле глотают и душат?

— Нет, конечно.

— А почему тогда они так называются?

— Это просто их способ пугать. Мари удивилась.

— Хороший способ. Если бы меня начали заглатывать, я бы обязательно слегка испугалась.

— Да нет.