Дорога на Берлин   ::   Горбатов Борис Леонтьевич

 - Нет, нехорошо. Невкусно. "Студебеккеры" - хорошо, а свиная тушенка - уж вы не обижайтесь неважная...

- Свиная тушенка нехорошо? - захохотал Мак Орлан. - Я буду писать это! Свиная тушенка нехорошо, второй фронт лучше. Но свиная тушенка есть, а второй фронт - нету. Я буду писать это! Вам нужен второй фронт.

- Нам еще нужен второй фронт.

Это сказал Дорошенко. Он незаметно подошел сзади. Все обернулись к нему.

- Нам еще нужен второй фронт сегодня, - повторил он. (Пауза.) - Через год нам уже не нужен будет второй фронт. Мы сами разобьем фрицев... И придем в Германию...

Американец удивленно и чуть испуганно посмотрел на него.

- Вы одни придете в Германию? - переспросил он тихо.

- Придем. И в Германию... и в Берлин... и на Моабитштрассе.

...Прямо на зрителя мчатся машины.

Пехота на грузовиках.

Пыль из-под колес.

Пыль на касках.

Солдат на грузовике вытянул вперед руку, кричит:

- Буг, ребята!

...Буг.

Зачерпнув котелком воду, пьет Савка Панченко.

Пьет долго... булькает вода в глотке.

Вокруг - солдаты. Стирают портянки, купаются, лежат на песке...

- Ну как, скусная? - спрашивает его солдат Бровкин. Савка недоуменно чмокает губами.

- Не пойму... - говорит он наконец. - Вода як вода...

- А ты что ж думал, молоко?

- Молоко не молоко. А все ж таки! - И разочарованно прибавляет: Необыкновенная должна б тут быть вода. Пограничная...

...Стоят на крутом берегу Буга солдат Иван Слюсарев и сапер. Слюсарев искупался. Гимнастерку чистую надел.

Расчесывает бородку.

Ласково смотрит на реку.

- До края дошли, - говорит он. - Свою землю освободили, на чужой стоим.

- Что ж, не пойдем дальше? - лениво спрашивает сапер.

Слюсарев думает.

- Отчего не пойти? - отвечает он, наконец. - У русского человека душа добрая. Пойдем, что ль, теперя чужих освобождать?

...Забрызганный грязью фронтовой "виллис" подкатывает к саду. За рулем - старший лейтенант Вася Селиванов. Рядом майор Дорошенко.

Они идут в сад и там у редакционных машин находят Автономова. Корреспондент радостно здоровается с офицерами.

- Вот гости так гости! - восклицает он.

Вася с любопытством смотрит, как из походной ротации падают отпечатанные экземпляры газет. Большой портрет бойца все время мелькает перед ним.

- Вот она где делается, солдатская слава! - говорит Вася. - Ну, показывай, Федор Петрович!

- Торопимся мы, - перебивает его Дорошенко. - В штаб вызывали, ну и... А я с просьбой к вам, Федор Петрович.

- Прошу!

- Д-да... - пожевал губами майор. - С просьбой...

Задумался, молчит.

Молчат все.

Только ротация стучит да стучит.

- Тихо у вас тут в тылу, хорошо! - негромко произносит Вася и оглядывается. Яблоко упало с ветки.

- Я слушаю вас, Игнат Андреич! - говорит Автономов.

- А, да!.. Странная, конечно, просьба, вы извините. Вот вы... журналисты... вы как птицы, вы всюду летаете. Сегодня здесь, завтра там. Так ведь?..

- Ну да!.. - ничего не понимая, соглашается Автономов.

- Да. А мы узкой полосой живем. В узкой полосе наступаем. По уставу: два километра по фронту.

- Из окопа в окоп, как кулик с кочки на кочку... - смеется Вася.

- Я хотел попросить вас, - глядя в землю, продолжает майор. - Помогите мне... детей моих найти!..

Вздрогнул корреспондент, растерянно смотрит на майора. Притих Вася.

- Мы сейчас Польшей пойдем, - продолжает майор. - Лагеря, тюрьмы - все тут. Может, попадутся вам на пути? А? Девочку Галей звали... Сейчас ей... да... семнадцать лет... Косички русые... А мальчик - Юрик. Ему одиннадцать. Вот я вам карточку покажу.

И, торопливо достав карточку, дает ее корреспонденту.

Две детские головки, русая Галина, вихрастая Юрина.

Дорошенко с мольбой смотрит на корреспондента.

- Так не забудете? Девочку Галей звали... мальчика Юриком...

И, круто повернувшись, уходит.

Корреспондент растерянно смотрит ему вслед.