Девятый чин   ::   Егоров Олег

Аннотация: Девятый чин — это низшее звание у ангелов. И ангел на страницах романа обязательно появляется. Но на самом деле «Девятый чин» — не об ангелах, а о людях. Об актерах, бандитах, костюмерах, милиционерах, режиссерах, парикмахерах, оперативниках, адвокатах и даже либерийских таможенниках.

Время действия — наши дни. Место действия — Россия и немножко Либерия. Это веселый театральный роман с убийствами. Это «Герой нашего времени» Михаила Лермонтова и «герои наших дней» Олега Егорова.

Словом, «Девятый чин» роман-хохма о нашей жизни, где люди смеются, потому что ничего другого не остается, а ангелы, глядя на это, с трудом сдерживают слезы.

---------------------------------------------

Олег Александрович Егоров

Девятый чин

Лишь постепенно создается очень сложная иерархия Ангелов — как в иудаизме, так и в христианстве: в системе этой иерархии «собственно» Ангелом называется девятый «чин».



С. С. Аверинцев «Мифологический словарь»

ЧАСТЬ 1

Терпение ангела



Поговаривали, будто из этого нагана стрелял еще знаменитый питерский налетчик Ленька Пантелеев. Тем не менее пистолет выглядел как новенький. Только рифленая когда-то поверхность его рукоятки, отполированная за долгие годы употребления, утратила свой первозданный вид и давно уже смахивала на черенок перочинного ножа. Выхватив из-за пояса реликтовое оружие, Никита Брусникин прицелился в безразмерный живот Мешкова. Промахнуться по эдакой цели с трех шагов представлялось задачей более сложной, чем забить гол в собственные ворота, будучи опорным защитником. Но Брусникин медлил.

— Никогда не задумывался, почему такие упыри доживают иной раз до глубокой старости? — Лицо безжалостного убийцы перечеркнула надменная улыбка. — Скажу тебе только одно слово: «терпение». Да, друг мой. Ангельское терпение. Затяжной, как прыжок с парашютом, шанс что-либо исправить в своей гнусной жизни — это ли не корень добра? Но и бьющий из недр ключ…

«Иссякает или иссыхает?» — задумался Брусникин. В результате вышло ни то ни се.

— Но даже бьющий ключ иссыхает, — продолжил он с подъемом.

— Стреляй! — Последняя реплика заставила Мешкова побледнеть, и голос его задрожал от ненависти. — Стреляй, сволочь! Я к урологу опаздываю!

— Стоп! — Кулагин оттолкнул монитор и воспрянул с корточек. — Почему к урологу?! Где здесь в сценарии уролог?! Покажите мне!

Распечатанные листы закружились в плотных слоях накаленной съемочной атмосферы.

— И потом! — Кулагин поворотился к Охламонову, сосредоточенно изучавшему длинный ухоженный ноготь большого пальца. — Ваня! Родной ты мой! Тебе не кажется, что стрельба холостыми, да еще с этой дешевой кровью, уже начинает всем действовать на нервы?!

Пластиковая канистра, наполненная темно-красной жидкостью, легко отразила удар тупоносого режиссерского ботинка.

— Велишь на боевые перейти? — играючи принял вызов автор сценария.

— Почему дешевая?! — засопел директор. — По пять рублей за литр на бойне плачено! Вместо двух с полтиной по смете!

— А вот и Фридман! — обрадовался Охламонов, точно не видел его с детства. — Фридман! У тебя двустволка есть?!

— Зачем это? — Директор отпрянул от Охламонова.

Работа с эксцентричным автором научила его многому, хотя при своем стаже и опыте Фридман всякого повидал.

— Кулагин в брюхо Мешкову дробью желает засандалить! Чтобы на «Кинотавре» все уссались от восторга! Я не против! Мешков, ты как?!

— Перерыв. — Заслуженный оператор еще Советского Союза Матвей Николаевич Буслаев закрепил винтом камеру на штативе.

— Перерыв, перекопав и перелистав учебники по актерскому мастерству, — подхватил Брусникин, запуская руку в карман, — я нашел там вот что.