Генерал Симоняк   ::   Стрешинский М П

А осенью в Финляндию прибыли две тысячи фашистских солдат, образовался объединенный немецко-финский штаб обороны Ботнического залива. Гитлеровское командование накапливало войска в важном стратегическом районе, а финский генеральный штаб уже заготовил три плана наступления на советскую землю. Планы носили названия: Голубой песец, Северный олень, Черно-бурая лиса.

Зимой сорокового - сорок первого в Финляндии формировались штурмовые батальоны и десантные отряды для нападения на Ханко. На огневых позициях, укрытых в лесах и среди скал, устанавливались дальнобойные крупповские орудия, нацеленные на Петровскую просеку, Ш город и порт Ханко. Была создана специальная ударная группа Ханко, в которую входили пехотные, кавалерийские и артиллерийские полки, инженерные подразделения, десантные суда. Перед этой ударной группировкой ставилась задача - внезапно напасть с суши, с моря и с воздуха и в .три дня полностью занять Ханко и прилегающие к нему острова.

В конце мая Симоняка вызвали в штаб базы, и генерал Кабанов, усадив его рядом с собой, спросил:

- Слыхал, в Финляндии объявлен сбор резервистов?

- Слыхал. А не военная ли это мобилизация?

- Похоже.

Симоняк еще мало знал командующего базой.

Сергей Иванович Кабанов весной приехал на Ханко. Встретились они впервые не в штабе, а на острове Германсе. Высокий, большеголовый генерал вышагивал по каменистому берегу, всматриваясь в морские дали, где за горизонтом в легкой дымке угадывались Аландские острова. Остановившись у батареи и показывая на густые заросли березняка, приказал:

- Это надо убрать, расчистить сектор обстрела.

С каждой новой встречей комбриг всё более убеждался в больших знаниях и кипучей энергии командующего базой. Грузноватый на вид, Кабанов словно метеор носился по полуострову. Всё ему хотелось увидеть собственными глазами: огневые позиции морских батарей, оборонительные сооружения, стоянки боевых кораблей, наблюдательные пункты, полевой аэродром. Эта его непоседливость была по душе Симоняку, также непрестанно колесившему по Ханко.

На этот раз Симоняк пробыл в кабинете Кабанова не меньше часа. Командующий базой утром на самолете облетел весь полуостров.

- С птичьего полета хорошо видно, что у них за сборы резервистов, усмехнулся он.

Кабанов подошел к карте, отдернул занавеску и, водя карандашом, показывал то станцию Таммисаари, на которой видел скопление эшелонов, то извилистые бухточки и заливы, где отстаиваются какие-то корабли, то высотки и опушки лесов, где искушенный глаз опытного артиллериста разглядел замаскированные огневые позиции, изломанные линии траншей и ходов сообщений.

- Знаешь, Николай Павлович, докладывали мне раньше о подозрительной возне на финской стороне, но когда увидишь сам, всё воспринимается острее. Штормом пахнет.. Во дворе штаба бригады Симоняк встретил майора Шерстнева. Из-под сдвинутой на затылок фуражки выбивались темно-русые волосы, на боку висела бывавшая в переделках полевая сумка.

- Откуда, майор?

- Из триста тридцать пятого полка, - ответил Шерстнев, быстро поправляя фуражку.

- Чем там занимаются?

- Боевой подготовкой.

- Почему?! - вспыхнул комбриг.

- Как почему? - удивленно переспросил Шерстнев. - Занятия проводятся по плану.

- Какой, к черту, план! Ведь я приказал полку переключиться на оборонительные работы.

- Ничего об этом не знаю.

- Ну и начальник оперативного отделения!

Шерстнев побагровел.

- О вашем приказании, товарищ полковник, только сейчас слышу.

- Я же вчера об этом говорил с командиром полка, - уже мягче произнес комбриг.

- Разрешите, сейчас позвоню, выясню, в чем дело.

- Не надо, я сам.

Симоняка вывела из себя забывчивость командира полка.