Я - подводная лодка !   ::   Черкашин Николай

Мне "посчастливилось" увидеть жуткое зрелище, наблюдая в специальные оптические устройства, защищенные от светового излучения разорвавшейся бомбы. На глазах вырастал огненный купол грибовидного облака. В его районе взметнулись вверх раскаленные горящие обломки корабля-смертника..."

Такая смерть, что не собрать костей.

Такая жизнь, где ничего не светит...

Эту горькую песню написали о "Курске". Но сорока годами раньше Эскадра и Полярный пережили подобную трагедию, которая разыгралась прямо в Екатерининской гавани: на подводной лодке Б-37 рванул весь боезапас торпед. Чудовищный взрыв потряс подплав и город. Подводная лодка готовилась к боевой службе в Карибском море. Причины взрыва не ясны до сих пор. А страна, упоенно строившая коммунизм, так и не узнала о мгновенной гибели двух подводных лодок и ста двадцати двух человек.

Мы жили на улицах Лунина, Колышкина, Видяева, Гаджиева, названных именами тех, кто не вернулся в Полярный из боевых походов. Мы жили в их домах и казармах, мы уходили в моря от их причалов, мы учились тушить пожары и заделывать пробоины на их уцелевших и устаревших подлодках. Четвертая эскадра унаследовала их боевые ордена на своем знаменном флаге Красного Знамени и Ушакова 1-й степени. Мы дышали их воздухом через люки своих подлодок, мы определялись по одним и тем же ориентирам. И нам не надо было толковать о традициях и преемственности поколений. Ведь боевую тревогу, сыгранную в 1941 году, нам отменили лишь в 1991-м. В грохоте и лязге бешеного подводного конвейера, каким была все эти годы Четвертая эскадра, мы иногда замечали тихих пожилых женщин, которые время от времени появлялись в Полярном и так же незаметно исчезали. То были вдовы тех самых героев-подводников, чьи имена значились на наших уличных табличках, - вдовы Федора Видяева, Ивана Гандюхина, Магомеда Гаджиева. Украдкой крестились на бывшую церковь Николы Морского, перестроенную в штаб тыла эскадры. У их мужей не было могил, они остались в глубинах Баренцева моря, вот и навещали они их там, откуда они ушли навсегда.

Дух отчаянного ухарства, гусарского небрежения к смерти к огромным пространствам, к океанским безднам и всем невзгодам жил на Четвертой эскадре.

Подводная лодка возвращается домой после 18-месячной боевой службы. Вторую новогоднюю ночь экипаж встречает в море. Тоска... В Гибралтарском проливе командир вызывает на мостик гармониста, его привязывают к перископу - чтоб повыше и послышнее. Матрос растягивает меха, и удалая песнь с залихватскими переборами несется от Европы до Африки. Подходит испанский фрегат, наводит на лодку прожектор. А, русские идут... И в сторону.

Принцесса сделала свой выбор

Теперь, изредка собираясь вместе, они и сами в это почти не верят: неужели это мы так плавали? Неужели это мы избороздили все океаны планеты?

Неужели это мы были так молоды и дерзки?

Теперь от этого былого величия не осталось следа даже в музеях родного Полярного. Лишь былой "вероятный противник" оценил нечеловеческий ратный труд Эскадры. И поставил на прикол наши "фокстроты" в Англии и Америке, в Германии и Австралии - себе на память.

Право, вероятный противник уважает российских подводников больше, чем собственное начальство. Когда на 100-летие британской королевы-матери в Портсмут пришли подводные лодки всех великих морских держав, принцесса Анна, покровительница подводного флота Британии, удостоила посещением только подводную лодку "Вологда" из состава Четвертой эскадры. Советники принцессы знали, какой корабль достоин монаршей чести.

Я никогда не пойду на Зеленый Мыс - корабельное кладбище под Мурманском, где вместе с другими боевыми кораблями и рыбацкими судами ржавеет и наша подводная лодка Б-409.