Командир атакует первым   ::   Шевчук Василий Михайлович

Правда, в начале сорок второго года, уже на Керченском полуострове, в ВВС фронта и армейскую авиацию стали прибывать понемногу самолеты, да и летчики тоже. В основном это были совсем молодые ребята или вроде меня, Шмырева, Головко - пилоты с довоенным стажем летной работы, но не имеющие боевого опыта. Нас учили воевать такие умелые и храбрые командиры, как майор М. А. Федосеев, подполковник Я. Н. Кутихин, капитаны С. А. Карнач, Н. В. Смагин, комиссар полка батальонный комиссар В. А. Меркушев. В том, что меньше чем за четыре фронтовых месяца в тяжелых неравных боях сумел я сбить три вражеских самолета, прежде всего заслуга моих старших боевых товарищей.

Свой боевой счет я открыл в первый вылет со Степаном Карначом. Справедливости ради нужно, видимо, рассказать о первом своем боевом вылете через полчаса после прибытия в распоряжение командира эскадрильи.

Керченский и Таманский полуострова опоясаны ледяной кромкой. Дальше от берега сплошного льда хотя и нет, но волны - мрачные, свинцовые - с высоты кажутся застывшими. Держусь в строю за командиром. Первый вылет - оплошать нельзя. Посматриваю по сторонам. И вдруг... Со стороны Крыма - группа самолетов. Присмотрелся. Бомбардировщики. "Юнкерсы" - как на учебных плакатах. Ведущий не реагирует на появление противника. "Юнкерсы" все ближе. Идут тяжело. Нагрузились бомбами. И прикрытия нет. А капитан Карнач ведет четверку дальше. "Испугался, - думаю, - четыре боевых истребителя против восьмерки неповоротливых бомберов?!" Бросил я своего ведущего, группу и двинулся к бомбардировщикам...

Как вел бой, как стрелял - ни тогда, ни потом не сумел объяснить. Не помню даже, как домой пришел. Зато на всю жизнь запомнил разговор с комэском Карначом. Не выручило даже сообщение о сбитом мной "юнкерсе", пришедшее, оказывается тут же после возвращения. Оказывается, случайно, именно случайно мне удалось сбить самолет противника. Сам я ничего не видел.

Долго Степан Карнач вспоминал мне этот случай - и первый бой, который мог оказаться последним, и первую победу, которой могло не быть, и, главное, свои слова, сказанные перед вылетом: "От меня не отрываться". Он очень образно, не стесняясь в выражениях, объяснил мне, что мог и сам напасть на "юнкерсы", и насшибать их "себе на счет - им на страх". Но у него был приказ - разведка. По поводу моего бормотания об инициативе в бою вразумил: "Инициатива военного человека всегда, везде и во всем должна быть направлена на выполнение замысла, решения, приказа командира". Эти слова крепко запомнились.

С тех пор было немало боев, вылетов на разведку, на прикрытие бомбардировщиков, штурмовиков, где я ходил у капитана ведомым, пока сам не стал ведущим пары. И всегда был признателен командиру за урок...

В тот первомайский день противника мы не встретили и во втором вылете, хотя "провисели" над передним краем почти до полной выработки горючего.

Около двенадцати часов получен приказ на третий вылет - прикрытие группы пикирующих бомбардировщиков. Пе-2 должны были бомбить один из мостов.

Авиации противника опять не встретили. Не было даже зенитного огня. Становилось все более понятным одно: немцы берегут силы для наступления. Но когда оно будет?

Три вылета почти без перерыва, хотя и без воздушных боев. Мы подустали и уже собирались в столовую: сегодня наш праздник - и какое бы там ни было, а праздничное застолье будет.

В это время команда: "Капитан Карнач, лейтенант Шевчук - к командиру полка!"

Подполковник Кутихин встретил нас как-то по-домашнему просто. Начал разговор:

- Карнач, Шевчук... Я понимаю, вы устали. Но нужен еще вылет. Идут соседи, штурмовики. Сами понимаете, спокойного воздуха не может быть вывели немцев из себя. Ваши пары - самые опытные. Штурмовикам во что бы то ни стало нужно отработать и вернуться. Понимаете, вернуться именно сегодня. Взлет в 13.10. Сбор - как обычно.