До встречи в раю   ::   Дышев Сергей

Но в том-то и дело, что она была и по всем известным доктору правилам разрасталась в невроз, буквально натирала мозоль в его голове; мысль же была следующая: "Я ничтожество, я подавляю свои комплексы, я жалко сублимирую в своей писанине, которая на хрен никому не нужна!"

Шрамм вздохнул, отложил ручку и призадумался. Неделю назад жена сообщила ему о беременности, такой несвоевременной и нелепой, когда вокруг все рушится, все ненадежно и былое благополучие рассыпается, как дом из песка. Людочка была на двенадцать лет младше его. У них росла общая дочь. Два старших сына Иосифа Георгиевича от прошлого брака жили отдельно... Но вот что самое ужасное: супруга надумала рожать! А накануне доктору приснился гадкий сон: будто он в исподнем качается на доске с каким-то мужиком, а его Людочка, тоже в исподнем, идет навстречу и вдруг садится на сторону незнакомца. Доска перевешивается, он, Шрамм, повисает в воздухе, ему очень страшно, он сучит ногами, а супруга и тот мужик бурно целуются.

Доктор захлопнул свою тетрадь и вызвал старшую медсестру. Аделаида Оскаровна, женщина сорокалетнего возраста, молча уставилась на Шрамма. Такая у нее была привычка: смотреть долго, не мигая. Вероятно, она считала, что ее взгляд обладает магическим действием, подавляет и приводит в замешательство даже самых буйных.

- Как там Малакина, по-прежнему не кушает? - спросил доктор.

- Да. Пытались кормить насильно - так она кашляет, выплевывает.

А еды и так не хватает.

- Может, ее усыпить? - в раздумье произнес доктор.

- Наверное, придется,- тут же согласилась медсестра.

- Да, вот еще что. Сделайте больному Цуладзе инъекцию однопроцентного раствора апоморфина.

- Апоморфина?! - Черные брови Аделаиды Оскаровны дрогнули, глаза еще более округлились.

- Да.

- Но ведь он вызывает сильные приступы тошноты, рвоту.

Шрамм строго посмотрел на старшую медсестру.

- Начинаем новый курс лечения. По специальной методике.

Про себя он злорадно подумал: "Пусть почувствует, как меня тошнит от его блаженного умничанья!" После чего сделал приписку в тетради: "Попробуй, сволочь, апоморфину в задницу!" - И отметил заметное улучшение настроения.

Худшие предположения доктора подтвердились: жена ему изменила, и не просто с кем-то, а с человеком, который уже при жизни стал легендой, устрашающим символом для врагов, всесильной и могущественной мессией, кумиром масс. Это был не кто иной, как Лидер национального движения Республики - Кара-Огай. Штаб-квартира его находилась волею судьбы в К. Буквально на следующий день после мучительных размышлений, догадок доктор своими глазами увидел супругу в белом "мерседесе" Лидера - и сразу все понял по ее глупо-счастливому выражению лица. Иосиф Георгиевич почувствовал боль и опустошение, он как раз собирался идти домой, но повернулся и потерянно побрел обратно в клинику, открыл кабинет, зачем-то достал свою тетрадь, рассеянно перелистал ее, схватил ручку, тут же бросил ее и расплакался.

Кто-то вдруг постучал в дверь, осторожно и коротко. Иосиф Георгиевич быстро вытер слезы и сипло выдохнул:

- Да-да!

Это была старшая медсестра. Сейчас она не поедала его взглядом, наоборот, смотрела куда-то в сторону.

- Вы позволите мне войти? Извините, Иосиф Георгиевич, я видела, как вы вернулись.

- Пожалуйста. Доктор еле сдержался, чтобы не послать ее к черту.

Женщина порывисто вздохнула.

- Иосиф Георгиевич, при всем моем уважении к вам... Я очень уважаю вас... Но я не могу оставаться равнодушной. Возможно, это не мое дело. Но позвольте мне так не считать.

- Покороче, пожалуйста! - От долгого предисловия перед неминуемой гадостью, которую собиралась выложить Аделаида, у доктора заныло сердце. "Что еще?"

- Видите ли, речь о вашей супруге.